Дмитрий Пригов - Монады

Нечто сходное она уже испытала однажды. Это случилось в самом малолетстве, когда ей подарили обворожительную американскую куклу. Белокурая, розовощекая, она умела говорить «мама» и «уа-уа», прикрывать томными длинными жесткими ресницами блестящие фарфоровые глаза. Для девочки не было ничего ее дороже.

И вот – упала и разбилась! Вдребезги! Ее фаянсовая головка разлетелась на немыслимое множество частей, являя из себя невообразимую кашу острых осколков. Это было ужасно! Истинно, что трагедия! Утешить девочку было невозможно.

Именно тогда девочка поняла всю хрупкость преходящей жизни. Насколько это может понять ребенок. Она могла.

– Ну-ну, – покачивала головой мать.

А девочка подумала, что когда все взрослые умрут, то никто уже и не вспомнит на земле милого дядю Николая. Никто! Уйдут, – думала она. Исчезнут. И он тоже вместе с ними окончательно исчезнет с этой земли – такой большой и веселый. Девочка твердо решила помнить его, чтобы хоть один человек на свете сохранял память о нем. И вот действительно помнила.

Еще девочке припоминалось, как начались какие-то сухие хлопки. Беспрерывные, постепенно приближающиеся. Они слышались, шли, надвигались со всех сторон. Это было знаменитое нашествие японцев.

Объявившиеся на их тихой улице солдатики ловко становились на одно колено и вытягивали вперед черные палки. Ну, понятно, то были ружья. На их головах размещались огромные зеленые каски, обтянутые зеленой же маскировочной сеткой крупного плетения. Девочке солдаты представлялись заводными механическими куклами с огромными этими самыми зелеными головами.

Ясно дело, продвинутому современному ребенку подобное представилось бы нашествием столь популярных ныне инопланетян. Но и больше-зелено-головые заводные куклы – тоже неслабо. Неслабо.

Мать снова покачивала головой.

Но больше всего, конечно, девочке были памятны новогодние празднества, начинавшиеся с традиционных приветствий небогатых обитателей небогатых китайских кварталов из родни ее няньки и повара: Кунг-фа-спой (Желаю вам больших денег!). В ответ все скромно склоняли головы и благодарно улыбались. А и вправду большие деньги не помешали бы. Не помешали бы и малые. Да вот что-то не случалось.

Затем следовало всеобщее столпотворение. Истинно, что массовое безумие. Девочка с нянькой бежали на улицу к ближайшей площади. Вокруг царило нечто невероятное. Рядом, в соседстве, прямо над самой головой с оглушительным шумом разрывались неистовые хлопушки. Они были самого непредсказуемого размера – от крохотных, почти с трогательную ладошку девочки, до огромных, больше ее самой раза в два. Повсюду били мощные и сухие барабаны, отгоняя злобных вездесущих духов. Эти казались пострашнее японцев с их очередной оккупацией, которая, однако, только сейчас и на время. Те же – повсюду и все неисчислимые тысячелетия. Навсегда. Так, во всяком случае, девочке представлялось. И не только девочке.

За год безнаказанного своего промысла злодеи настолько приближались, прижимались к человечьему жилью, что просто невооруженным ухом были слышны их тяжелое дыхание и страшное принюхивание, как огромных скалящихся собак. Многие даже чуяли сладковатый запах гари, вернее, подпаленной, расплавленной жутким внутренним огнем их нечеловеческой плоти. Огонь опалял их изнутри, нисколько, правда, не причиняя им самим видимой боли или вреда. Но не дай бог он касался кого-либо из человеков! Одна капля уничтожительной кислоты в момент сжигала всего несчастного до полнейшего исчезновения. До струйки пара, легкой отлетающей дымки, слабо напоминающей очертания исчезающего тела. Был человек – и нет! Многим случилось оказаться свидетелями подобного. Во всяком случае, поведывали о том многие.

Девочка прижималась к своей, не менее ее самой напуганной, крохотной няньке, с детства обряжавшей свою питомицу в туфельки и шапочку, украшенные оскалившейся тигриной головой, защищавшей от всего этого. Вроде бы защищавшей. Ан защитило-таки!

Мимо них плыла длинная процессия странно одетых, босоногих и приплясывающих людей. Тонкие облачка пыли вспыхивали вокруг их беспрерывно шевелящихся ног, темнеющих из-под каких-то взвивающихся разноцветных полотен. Они шли из ближайшего храма Бога Огня, пугающего и премного почитаемого, так как все дома китайской бедноты в округе были деревянные и подвержены мгновенному овладеванию огнем. Все сгорало враз и неоднократно. Понятно, что Бог Огня был безраздельным местным властителем, несущим угрозу и спасение одновременно.