Дмитрий Пригов - Монстры

Замолчали надолго. Ренат, покачиваясь на задних ножках кресла, запрокинув голову, смотрел в смутное небо, ласково запеленутое маревом легких неразличимых облаков. Мимо кафе, захлебываясь почти беличьим смехом, пронеслись ребятишки. Двое. Мальчик и девочка. Следом донеслись женские голоса:

– Сеня, Сенечка!

– Юля, Юлечка, не убегайте далеко.

Прямо напротив наших приятелей, на расстоянии каких-нибудь полутора-двух метров остановились две солидные дамы в легких еще вполне по-летнему ярко расцвеченных длинных платьях.

– Ой, постойте, Валерия Григорьевна. Передохну. – Дама ростом пониже встала, уперлась полными обнаженными по локоть руками в бока и с астматическим присвистом принялась ловить ускользающий воздух. Стали видны ее потемневшие от пота подмышки. Постояла. Затем продолжила прерванную беседу:

– Нет, нет, я совсем не вас имею в виду. Вы же с Леонидом Ароновичем наши давние друзья. Но, сами понимаете, все порукой связаны…

– О чем вы? Семен Израилевич с кем и какой порукой связан? Он просто честный врач. – Она отвернула в сторону лицо, старательно разглядывая золотистые купы еще не облетевших деревьев. Залюбовалась. И вправду – чистое золотое кружево на фоне мягкой серой голубизны неяркого неба. Очарование!

– Не знаю, не знаю, – настойчиво продолжала собеседница. В этом «не знаю, не знаю» явно сквозило «знаю, знаю».

– Или Александр Семенович? Лев Матвеевич? Гита Абрамовна? Вы прямо как тогда про врачей-вредителей.

– Ну, за кого вы меня принимаете?! Даже странно, – в голосе ее прозвучала неложная обида. – Вы же знаете, мой отец тоже пострадал.

– Лев Ильич, что ли?

– А почему бы и нет? Но не в том смысле. Я же ничего такого не говорю, – уже и вовсе расстроенно произнесла низкая дама. – Ой, совсем воздуха нет. Сеня, Сенечка, к выходу.

В это время легко, совсем по-летнему одетые дамы, миновав наших приятелей, разом обернулись и стали вглядываться в лицо Рената. Чем оно привлекло их? Что они обе так внезапно и разом смогли углядеть в нем особенного? Ренат оглянулся. Женщины продолжали внимательно, почти в упор рассматривать его. Напомнил ли он им кого-либо? Может быть, у соседнего отделения милиции, которое они только что миновали, прямо у входа в Парк культуры и отдыха имени Алексея Максимовича Горького на стенде им бросился в глаза его портрет? Такое, знаете, запоминающееся лицо жестокой нечеловеческой выразительности. Портрет опасного преступника, бежавшего из Бутырки, Крестов или из Владимирского централа, сеющего на своем пути смерть, ужас и небытие. Мало ли их сейчас бродит по просторам необъятной родины с ножами, топорами, пистолетами, автоматами и бомбами в руках и за пазухой, распространяя хаос, разрушения и небытие по всей нашей бедной, взбаламученной и неприбранной стране?! Какое такое примечательное лицо у Рената? Ничего особенного. Широкое, смугловатое, с достаточно низким лбом и крупными губами. Ну, скулы отмечены. Редкие оспины. Легкий шрам над правой бровью. Это же еще не причина, чтобы подозревать его в чем-то диком и преступном. Скромного размера приплюснутый нос. Чуть-чуть раскосые, но круглые глаза с большими набухшими в самое последнее время мешками под ними. От усталости, видимо, и недосыпания. А кто сейчас не усталый и не с воспаленными от недосыпания глазами? Ничего запоминающегося. У кого из наших современников и соплеменников лицо эдакой уж неопалимой чистоты да неоспоримой опрятности, что и заподозрить его владельца решительно не в чем? Нет таких. Если один на тысячу, на две такой и попадется – ваше неземное везение. Кстати, именно они, эти обладатели ангельской внешности, и суть самые опасные авантюристы и звероподобные душегубы. Всей историей человечества доказано. А бывает наоборот, проходит мимо ваших окон какой-нибудь с перекошенным ртом, глубоко запрятанными медвежьими глазами, с отсутствующим лбом, с переломанным, почти напрочь свороченным носом и порванной губой, так что ставни стремительно захлопываются и все затаиваются в глубине своих хрупких жилищ. Ан нет. На поверку выходит, что он из добрейших душ – и старушке поможет, и дитятю приласкает. А то и с риском для собственной жизни утопающего в самый последний момент в ледяной воде подхватит, на берег вытащит, сделает искусственное дыхание, а сам тихо и бесследно исчезнет – безвестный и беззаветный герой! А у этих-то дам, которые вылупились на Рената, у самих рожи, извините за выражение, бурятско-татарско-коряцко-еврейско-угро-финские – чем особенно гордиться-то? Нечем. Так что же остановило их? Поди теперь разыщи и расспроси их. Куда там!