Дмитрий Пригов - Монстры

– Не вертитесь, – одернул его профессор суховатым голосом.

Приглядевшись, на дальней стене за спиной хозяина посетитель обнаружил длинный ряд оформленных в непритязательные рамочки графических изображений на сероватой бумаге. Обнаженные юноши вполне классического образца местной академической школы. Гость приглядывался. Ему показалось, что это не различные 17 юношей, а один и тот же в различных позах. И обнаружилось, что это вовсе не рисунки, за которые он их поначалу принял, а фотографии. Расстояние и тусклый свет не позволяли рассмотреть антураж, окружающий модель. Вроде бы все съемки были не студийные, а на фоне какого-то чарующего грекоподобного пейзажа и развалин. На одной из фотографий ему привиделись две молодые женщины, стоявшие вплотную друг к другу и пристально смотревшие в сторону наблюдателя. На их лицах покоились легкие обманчивые улыбки. Отдельные прозрачные пряди волос спадали на глаза. Девушки, смахивая их изящными движениями рук, обращались друг к другу. Улыбались. И снова оборачивались взглядом на залу.

Хозяин, не комментируя, следил за гостем. Снова протянул руку через стол, положив на покоившуюся руку гостя. Тот не отдернулся, чувствуя какую-то свою холодную и внимательную отстраненность от всего происходящего. Щуплая рука профессора была необыкновенно горяча. Словно в нее хлынуло все остатное тепло его медленно, годами остывавшего тела. А может, и как раз наоборот – на самом пике истончения в него хлынул уже нездешний и неградуируемый жар.

– В долгих разговорах одиноких спокойных мужчин, – продолжал профессор совсем уж тихо, наклоня изящную красивую седую голову и глядя прямо в глаза гостю, – много неизъяснимой прелести, – он не отнимал руки. Его завораживающий голос действовал на собеседника. Тот расслабился.

Легко высвободив руку, гость обернулся на окно и даже зажмурился от не такого уж и яркого света предвечереющего города. Опять повернулся к хозяину. Все помещение со стеллажами и изображениями снова погрузилось в неразличаемый мутный полумрак. Высветлялось только порозовевшее лицо улыбающегося сидящего за столом хозяина.

– Ну да вы все понимаете. Я вижу. Понимаете даже больше, чем можно было бы ожидать от человека вашего возраста и образования. – Хозяин снова коснулся его руки и крепче прижал ее к столу. – Главное – иерархия. Иерархия и аристократизм. Сейчас ведь цена в десять-одиннадцать человеческих жизней – почти общественная трагедия. А великие дела требуют великих жертв. – Гость не реагировал. – Быть аристократом – великое мужество и жестокое решение, – отнял руку и откинулся на высокую спинку готического кресла, легко скрипнувшего под его резким движением. – В больших, глобальных делах все должно подоспеть само. Как во всех великих битвах. И полководец, и полки, и враг, и местность, и сезон, и совпадение слухов, мнений, фактов, предположений, желаний и страстей, и положение звезд и планет – все должно сойтись, подготовить самих себя для трансгрессивного акта! А пока не сходится. Не сходится, еб твою мать! – он притворно поперхнулся и прикрыл рот ладонью, хитровато взглядывая на собеседника, проверяя, позволительны ли при нем такие фамильярные вольности. – Все должно быть выстроено в строгой иерархической последовательности, без эгалитаризма и пошлости, столь овладевшими нынешним сообществом. Без ненужных послаблений и жалости. Каждый должен понимать свою позицию на лестнице иерархии. Это есть миссия, долг, приятие и смирение.

Дверь отворилась. Появилась девушка с подносом. Гость сразу же узнал ее. Она тоже бросила быстрый взгляд и потупилась, упершись в поднос, на котором теснились чайник, прикрытый русской национальной ватной бабой, две розовые прозрачные натурального китайского фарфора чашки, молочник со сливками, вазочки с сахаром и вареньями. За полногрудой девушкой, чуть изгибаясь и выглядывая из-за ее спины, виднелась черная сухая Зинаида. По-прежнему в ее жестко отставленной руке покоился длинный мундштук. Во все время она ни разу не поднесла его ко рту. Неизменная тоненькая сизоватая прерывистая струйка дыма восходила вертикально из него. Профессор поднял глаза на девушку и заулыбался. Мягкой, даже сглаженной внешностью она моментально напомнила гостю сфинкса. Он бросил быстрый взгляд в его сторону. Потом на девушку. Удостоверился и успокоился. Хозяин, не отнимая руки от руки гостя и застыв в странной позе, навалившись на стол, почти перегнувшись через него, внимательно всматривался в его лицо.