Дмитрий Пригов - Монстры

Вот набор почти юмористических историй встреч простых людей с запредельным. И правильно – тональность подобных описаний – просто функция уровня и типа коммуникации обеих сторон. В данном случае мы избрали типы недопонимания и недостаточности восприятия.

Приходит Перун в сиянии, огне, искрами весь осыпается, к одному крестьянину. Тот просто загляделся на это великолепие. Глядь – а у него вся утварь домашняя испепелена. Да стоит ли этому сокрушаться?

Встречает одна девушка Кришну в виде полупастушка цветущего, на свирели играющего. Девушка и сама увлеклась, танцует и поет. Пошла, глядь – а она девственности лишена. Да стоит ли сокрушаться над этим?

Приходит, бывает, кто-то во двор. Женщины с подозрением косятся, мужики словами перебрасываются. Уходит, а потом все молоко скисло, да пара куриц исчезла, пропала. Да стоит ли сокрушаться?

Входит в дом Гея, вся глазами усыпанная. Кошка, естественно, на печь, собака в обморок, хозяева в растерянности – не знают, чем и угощать. А потом вся штукатурка со стен осыпалась. Но это ведь не причина сокрушаться

А тут Велес к корове привязался, целый день за нею гоняется, ужас наводит. Хозяйка еле отогнала. А потом у нее ветрянка и случилась. И вправду, подумали: сокрушаться ли?

Говорят, мужики намедни Посейдона в пруду видели. Весь в водорослях, щеки надувает. Мужики прямо в смех. А потом все лето засуха, воды ни капли, все повыгорело. Вот уж сокрушение – так сокрушение

Или совсем в другом месте прилетает Кетцалькоатль с клювом, крыльями и хвостами промеж ног. Все головы задирают, смотрят, и диву даются. А потом у каждого 7-го грудь взрезана и сердце вынуто – вот тут подумать можно

Или, рассказывают, Ормузд на колеснице приезжает, всем раздает подарки, а они жгутся, как алмазы раскаленные. Потом у многих ладони насквозь прожжены были. Но никто не сокрушался

Говорят, Дао ухватить трудно, но присутствие его чувствуемо всеми. То у одного нога короче становится, то глаз у другого вываливается, то все волосы повылезут. Уж, конечно – сокрушение! Да и смех тоже

А то приходят домой под вечер, а на кухне светлым светло, и Троица за столом сидит, сама с собою разговаривает, за стол приглашает, угощать себя разрешает. Да люди чего? – засуетились, забегали. Троица и ушла. А назавтра – Страшный Суд. Вот, хоть сокрушайся – да поздно!

Уж не припомню, какие мысли одолевали меня в момент написания этого сборника. Это было ровно пять лет назад. Теперь же, прочитав его вполне внешним и непонимающим взглядом, вижу, что автор пытался доказать нам некую постоянную причастность исторических имен нашей нынешней повседневной жизни. Т. е. они наличествуют как языческие духи мест, магические имена, заполняя все пространство поступков и помыслов. Подозревают ли они сами о том? Неясно, да и неважно, поскольку их присутствие – это не они сами, но отпечатки их на всем, наполовину принадлежащее этому всему. Поэтому при перепутывании постоянном всего здесь, и они перепутываются, перемещаются и сегодня связаны и называют совсем другое, чем вчера или завтра.