Анатолий Лебедев - В пропорциях добра и зла. Стихи

Как мало, в сущности, порою
Оставить может человек:
Кредитку, мазь от геморроя,
Пятак для закрыванья век.

А где же то, чем жил на свете,
Любил, стремился и мечтал?
Полезное забрали дети,
А остальное Бог прибрал.

Черный месяц висит в золотых небесах
И со звезд собирает пыльцу.
Обе стрелки сцепились на полночь в часах.
Понедельник подходит к концу.

«Оставайся, – сказала, – на улице ночь,
На работу пойдешь от меня,
Я отправила к маме заранее дочь,
У тебя за границей семья».

«Я отправила к маме» – не повод любить.
Поцелуи и кофе – не в счет.
Мне пора бы уехать, но вторником жить
Начинают и руки, и рот.

«Оставайся». Твой взгляд подтверждает слова.
Так котят отправляют тонуть.
На «Титанике» в топку подбросят дрова,
Чтоб на скорости айсберг толкнуть.

Я остался. Каюту качала волна,
И дрожала спина под рукой.
Этой ночью мы были как муж и жена
После свадьбы желанной такой.

Но холодное солнце окрасило тюль
И пустило по комнате свет.
Тихо тонет корабль, и кофейник (буль-буль)
Закипает на кухне. Привет.

С добрым утром, родная. Я скоро уйду.
Обнимаю. Целую. Люблю…
Наш корабль утонул? Гонит ветер беду.
Снег плюется в лицо кораблю.

Засохший в июле комар
Собой украшал паутину
Окна, выходящего в сад.

Я паузы не нарушал.
Но не было больше причины
Молчать две минуты подряд.

Мы все понимали, но слов
Пустых говорить не хотели.
Тепло сохраняется в теле
Друг друга на пару часов.

Пока. Уплывала река
К далекому теплому морю.
Я тоже не ангел, не спорю.
Пока. Коридор сквозняка…

В чем прелесть больших городов?
Мы дальше живем, не встречаясь,
Не зная расплат за печали
До зимних седых холодов.

Железную крышу дождя
Царапают серые цапли,
У голубя крылья в воде.
Неделю не видел тебя.
А жизнь – постоянные грабли
(а грабли нам снятся к беде).

Проекты значительных дел
По краю решений промокли,
Чернилами плачет печать.
Ты знаешь, а я похудел
И выспался, зубы и сопли
Прошли. А теперь огорчать:

Поверишь, и я сокращен,
Мне отпуск бессрочный прописан,
И времени – хоть отбавляй.
Я молод, тобою прощен,
В отставку, надеюсь, не списан,
Остался пятак – прогуляй.

Я нервы свои причесал
Твоим гребешком деревянным
(оставленным) в поисках труд.
Я столько всего рассказал
В конторах под взглядом стеклянным,
Рыдают, но брать не берут.

Железная крыша дождя
Грохочет горохом под вечер,
Разгром на столе (не суди).
Ромашки в стакане глядят
И ждут поцелуя и встречи.
Пожалуйста, ты приходи.

Венеция – девицы, пацаны
Царапают приезжего улыбкой
На фоне облупившейся стены,
И тени на воде изящно зыбкой.

Здесь хорошо. Не надо объяснять,
Откуда эта тяга все увидеть,
Потрогать, раствориться, и обнять,
И унести в себе, и не обидеть.

Апофеоз: на площади закат
Позолотил стекло, прически, крылья
У ангелов и направляет взгляд
К Спасителю, и Бог летит над пылью.

Уставшие сидим и пьем вино,
В каналах лакируют взгляд гондолы,
И звук оркестра, речи (все равно)
Нас поднимает и кружит над полом.

Венецию поцеловал творец…
Здесь всякий раз я надеваю маску
С улыбкой. И стеклянный леденец
Дрожит в руке и освещает сказку.

Вечер в речку чернеет и гасит
Берега и зеркальный ручей.
Верба ветки весенние красит
Нежным пухом последних лучей.

Темных елей проносятся стены
С занавесками голых берез.
Поезд мчится и стонет от крена
Поворотов, свиданий и слез.

Ясной ночью веселой гирляндой,
Где медведица в небе плывет,
Он от праздничной елки парадной
До весенних сомнений везет.

Поезд, как обещания, гаснет
И качает на стыках сквозь сон
Темный лес, где уснули напасти,
Переездов проселочных звон.