Анатолий Лебедев - В пропорциях добра и зла. Стихи

Он носит белых балерин
По ломким хрусталям запруды.
Он плавит солнцем след седин
В осколки ледяной посуды.

Он жаждет полюбить и спеть,
Тепло, дожди и лед глотая,
Он рыжий дирижер, и медь
Звучит, как флейта золотая.

Как струны арфы – провода,
Взлетает листьев странный танец.
Ему послушная звезда
Рисует вальс на нотном стане.

Проснулись рассвета ресницы.
Над полем полоска огня.
Воскресное солнце жар-птицей —
Начало прощеного дня.

Простите, родные, простите
Обиды, слова и дела.
Вы душу мою отпустите
Из клетки капканов и зла.

Довольно закатами злобы
Выращивать зерна обид.
Зачем волочить их до гроба?
Пусть каждый друг другу простит,

Как может, вину за виною!
И каждый вздохнул и простил…
Так просто взлететь над враждою
Пропеллером радостных сил.

Звезда возникла над дворами,
Как бриллиантовый хрусталик.
На Рождество добрее стали
Волхвы с прекрасными дарами.

Синеет взгляд неугасимый.
Его знобит. Он молча квасит.
И пахнет сыростью и псиной
Христос, живущий в теплотрассе.

Восшелестел рассвет осенний
Холодным воздухом листвы,
И ветер сонных воскресений
Сдирает кепку с головы.

Роскошна праздная природа.
Ее торжественный круиз
В шезлонгах золотой свободы
Плывет, как старческий каприз.

Торчат раздетые деревья,
Царапают небесный свод.
И облаков цветные перья
Поднимут солнышко. Вот-вот.

Немного до зимы осталось,
Открытой ране октября.
Но верит сморщенная старость,
Что лето прожито не зря.

Компот из листьев и окурков.
Асфальт по осени скользит.
Простывшим горлом переулков
Листва последняя летит.

По штукатурке стен намокших
Гуляют тени черных лип.
И трудно думать о хорошем,
Я снова в непогоду влип.

В костре сжигают, словно мусор,
Небесных листьев свитера.
И съежилось, как от укуса,
Похолодавшее вчера.

Дымок горчит. В костре неярко.
Деревьям голым нечем крыть.
Я жду мороза, как подарка,
Как позволения забыть.

Опять листопады болеют ангиной,
Но солнечен полдень и сух.
По парку гуляют времен пилигримы:
Столетние тени старух.

По двое идут, опираясь на палки,
И осень, как запах духов,
Неспешно, как мудрость, которой не жалко,
Качается в ритме шагов.

Не скользко, пока еще днем не морозит,
Сквозит осторожным теплом.
И хочется верить классической прозе,
Что жизнь хороша и потом.

По кругу аллеи стирают подошвы
Истории встреч и потерь.
Им столько сказать о плохом и хорошем…
Да кто их услышит теперь?

До первого снега, до мягкой метели,
Которая след заметет,
Гуляют старухи, вставая с постели,
Которая в вечность плывет.

Дай Бог им побольше баранок и чая.
Пусть бабьего лета послед
Их солнечным светом подольше встречает,
Ведь старости, в сущности, нет.

На море ветер, и в кафешке пусто,
Официанты царствуют в тоске,
И музыка битлов светло и грустно
Окрашивает брызги на песке.

Соль на стекле, лимон и «Маргарита»,
Оливки и подсушенный миндаль.
Текила в подсознании разлита,
Как по июлю ледяной февраль.

Мне некуда сегодня торопиться,
И шторм сорвал сигнальные буйки.
Но в памяти не захлебнутся лица,
Они плывут, любимы и близки.

Зачем, зачем за дальними горами
Тяжелым снам над вОлнами кружить?
Я думаю, живу и плачу с вами…
Живым и мертвым хочется пожить.