Александр Нартов - Миф о женщине

Буйство красок кисти крали
И плескали в прожитую ночь,
Но напрасно истекали —
Стать рассветом ей не суждено.

Вновь сознание покроет
Белых пятен полотно, и вот
От запойной браги роем
Кружит рваных мыслей хоровод…

Давно смешались ночи и дни,
Давно игра грани времени стёрла.
Пасьянсом осень очередным
Метала листья в дрожащие стёкла.

Осколок лета меж них, как зеро,
Он, как ни странно, игры не испортит.
Давно закрыто судьбы казино,
Зелёный сектор под сердце, как кортик.

И безвозвратно, казалось, уже
Он падал в эту бездонную пропасть,
Как будто враг наказал, а сюжет,
Сюжет нехитрый – пера просто проба.

Перетасовано время, а сны —
К чему они, если всё безразлично?
К чему сюжеты, когда неясны
Ухмылки, маски, оскалы, обличья?

Когда всё ценное в них казнено,
Когда до пропасти хищной так близко,
Когда закрыто судьбы казино,
А жизнь без судеб – как игры без риска.

Мелькают числа, фигуры, цвета
В иллюминации сумасшествий,
Узоров карточных вьюжат ветра,
В руках крупье льются музыкой жесты.

Не получилось, увы, в князи, но
Он всё же был, видно, парень везучий —
Почти закрылось судьбы казино,
Когда любви вдруг взорвался Везувий.

Увы, расстаёмся врагами,
И время нас не примирит…
На лезвии бритвы Оккáма
Зазеленел малахит.

По старой пластине из меди
Бреду, как усталый аскет.
У смерти давно на примете,
От жизни на волоске…

Как низменны были измены,
Не признаны мною, и вот
Иду, умножая без меры
Сонм призрачных дум и тревог.

Изодран дождливою слизью
Изящного бриза эскиз,
На изгородь осени лисью
Лёг инея сизый изгиб.

Его изумрудные призмы
Извилистый пишут девиз —
Известие кризиса в письмах,
Изрядно избит вокализ…

И знаешь, он известь капризно
Измазал в свой прошлый визит —
Изгнанник импрессионизма
Извечным изгоем визжит.

Избыток эмоций! И в спальне,
В которой не видно ни зги,
Я, как Сизиф, в изначальный
Упал сон, где мы так близки.

Излишне горда, свысока мысль,
Скользнула, взмыв в изморозь, вниз —
Излита… И с бритвы Оккáма
Сошёл я, услышав: «Вернись!»…

… Скользила на губы глотками
Твоих поцелуев роса,
Как будто в пустыне Оккáма
Оазис любви прорастал,

Зиял неказистым зигзагом
В узилище зыбкой грязи.
Зачем, Немезидою загнан,
Брёл с грузом к нему, как Сизиф?

Но грозный и злой инквизитор
Лишь грезился мне, а вблизи
Был рад мимолётным визитам
И свежестью зыбкой разил.

В его композиции, в вязи
Ни слёз, ни презренья, ни зим,
И вовсе он не безобразен —
Прекрасен вид этих низин.

А может быть – просто уловка?
Наркотик нам в души вонзит —
Превышена чувств дозировка,
Напрасен сквозь иглы транзит?

Быть может, нарушены связи?
Быть может, бессмыслен рывок?
И даже любовные мази
Не вылечат прежних тревог?

Так просто сомнения сущность
Создать, время вспять обратив!
Но только под стопами скучно
Скрежещет песка абразив.

Ну что ж – вот и вместе пока мы,
Но шансы сберечь всё плохи —
На лезвии бритвы Оккáма
Зазеленел малахит…

Гребень мостов
Был так колюч,
В сердце вонзал
Низких гудков
Басовый ключ
Автовокзал.

Он был готов
В поезда нить,
Только не смог.
Низких гудков
Ключ, а за ним —
Мотивы дорог.

Звонких созвездий пал крест
На перехлёсты ветров.
Душу тревожит оркестр
Рельсов и струн-проводов.

Стрелки часов,
Стрелки дорог,
Дуги ключей.
Что-то из снов
Он не сберёг —
Сон был ничей.

Даже смешно:
Грусть, а не злость,
Тяжесть оков.
Что-то прошло,
Что-то сбылось,
Но не любовь.

Свет сквозь очки
Дымчатых туч
Часами гоним.
Душу в клочки
Рвёт низкий ключ
И всё, что за ним.

Травы – постель,
Отдых любой
Необходим…
И вот теперь
С гордой судьбой
Один на один.

А для поэта гитара – подруга,
А поэту ни к чему календарь.
Скоро взвоет январская вьюга,
Скоро он снова двинется вдаль.