Александр Нартов - Миф о женщине

…В тиши вечерней звёздный танец тонет,
Стрелец натянет струны тетивы…
О чём мои стихи – рассказывать не стоит.
Послушайте, и всё поймёте вы.

Мы – диссиденты. Нам не привыкать
Быть битыми словесными камнями,
На кои критиков крикливых рать
Не поскупилась. Ну а мы не вняли.

Поддев слова на острый карандаш,
Мы шлифовали крики до сатиры,
Не для наживы и не для продаж
Вытачивали дерзкие сапфиры.

И, сочинив удачный каламбур,
Мы знали – не по нам молчат куранты.
Мы презирали роскошь и гламур,
Нас – ложной конституции гаранты.

Они на ней давали столько клятв,
Заткнув нам рты, да только всё впустую,
Ведь снова мы выплёвывали кляп
И пробивались через бескультурье.

Как часто стихотворные узлы
Сжимали горло, превратившись в путы!
А кто-то, ложь приняв на веру, взвыл,
Кого-то придушили снова плуты!

Но песня пулей в сердце бьёт насквозь,
Узлы стихов легко сплетая в узы…
Мы – диссиденты. Мы, как в горле кость,
Для подлецов мы – вечная обуза…

На микросхеме из бетона,
В домах, запаянных в асфальты
Сновали люди-электроны,
По первобытному наскальны.

Обычный был народ, и в лени
Стремился каждый в свой транзистор…
Мы были их сопротивленьем
В банальном мире неказистом.

Хотел назвать тебя пожизненной судьбой,
В твои глаза уйти от скучных дат и чисел,
Но нынче чувствами играются в футбол
И беспощадно, жёстко бьют ногами смысл.

От нас пытались избавляться,
Изобретя сверхпроводимость,
Но мы, как на бумаге клякса,
Мы – в горле критикам седым кость.

Контакты новые блестели
От раскалённой канифоли,
А мы текли против системы,
Мы вырывались из неволи.

Хотел, чтоб голос мой во времени не смолк,
Безвкусных взглядов растопив в толпе ледышки,
Но ток людской, увы, не превратится в толк,
Спеша по проводам без права передышки.

Увы, нам не покинуть платы,
Зато хоть ты со мною рядом,
Ах, сколько даришь мне тепла ты!
Но ждёт нас каждого свой атом.

Мы два мятежных электрона,
Друг другу мы – законы кармы,
И мы вращаемся синхронно,
Мы, как никто комплементарны.

Хотел воспеть рассвет, взошедший на ветрах,
Их моментальность превратить в монументальность,
Но зелень плат давно сменила зелень трав,
Так что же, значит, о любви писать осталось!

Он по жизни всегда рисковал,
В стрелы строк собирая слова,
С каждым днём ставки делал крупней —
Сам себе и игрок, и крупье.

Но каким будет следующий знак,
Он и сам-то конечно не знал —
Что там выпадет на стане нот
В этом странном, как жизнь казино?

По ночам возвращало назад
К той любви злое слово «азарт»,
И уже не писать он не мог —
Просто он был заядлый игрок.

Как молитву «Блефуй, но не лги», —
Повторял он, влезая в долги.
Так его научила беда,
Как тональности масть угадать.

Шелест четверостиший-колод
По ночам прямо в сердце колол,
Увлекал мелодичной игрой,
И он снова брал в руки перо.

Из колоды аккордов пасьянс
Не сошёлся, но всё-таки шанс
Оставался, и силы берёг,
Хоть назад он манил, не вперёд.

И, отдав прикуп свой козырной,
На рулетку упало зеро.
Но никто от судьбы не сбегал —
Лёг на стан приговором бекар…

Бахрома конских грив черна,
И к атаке готовы пешки.
Он играл со своим «вчера»,
Не страшась ледяной усмешки.

Из светящихся окон ход
На погасшие окна клеток,
Чтоб в сраженьи жестоком хоть
Уничтожить былого слепок.

Он по времени проскользил,
Он коснулся его скрижалей.
В поединке сошлись ферзи,
Остриями друг друга жаля.

Против яда трав не достать —
Впились в грудь прошлого пираньи,
Перегнулась, как жизнь, доска,
И на плоскости вздулись грани.

Удержаться, увы, нельзя —
Этот мир слишком многомерен,
Слишком многие здесь скользят,
Как фигуры идут к потерям,

Так безропотно… И в чертах
Каждой встречной – гримаса жертвы…
Он играл со своим «вчера»,
Против времени, против смерти…