Дмитрий Шорскин - Давай оставим грусть…

Как раз в тот вечер играл Джим для Джона,
А тот молча виски хлебал,
Потом он сказал: «Ты как заряженный,
А я – за неделю устал…

Я лаюсь больше со старою Мэри…
Чего ты мне скажешь, ковбой?»
А Джимми сказал: «Иди к длинной Сэлли,
Она даст… Душевный покой!»

Сэлли жила через речку напротив,
У ней часто Джимми бывал…
С другими ковбоями – тож не против,
И каждый ей денег давал.

Она им давала тепло и ласку,
И бодрость на целых шесть дней,
После, когда иссякали запасы,
Все снова бывали у ней.

Наладилась жизнь у пастора Грэя —
Он весел и бодр, вновь ум свеж:
В сенате законы и билли сеет,
Как в молодость давит невежд,

В доме с Мэри «оукей», как когда-то,
Но… в день для людей выходной,
С Джимом уходит за речку куда-то
Под звуки гармошки губной…

Зачем мечтать о том, чего не будет?
Я счастлив просто танцевать с тобой.
За этот акт твой друг нас не осудит:
Акт – двигательный, но не половой.

Ты не заметь его! Станцуй две песни!
Здесь предложений к продолженью – ноль.
Сегодня мне весь мир неинтересен,
Я счастлив просто танцевать с тобой!

Из музыки и ритма вечер соткан,
Плевать на тех, кто у стены – толпой.
Они – на ночь, к икре и русской водке,
Сейчас я счастлив танцевать с тобой!

Я буду помнить тот четверг всегда,
В нём – наше скоротечное прощанье.
Опаздывают вечно поезда,
А этот – вдруг пришёл по расписанью.

Я верил в сумасшедшие звонки:
Случится что-то, ты решишь остаться:
Воздушный поцелуй и взмах руки
Разбили те сомнительные шансы…

Я буду помнить тот четверг всегда,
Дождь не прошёл – день выглядел реально.
Опаздывали вечно поезда,
А этот – вдруг пришёл по расписанью.

В этот чистый, яркий свет не втиснуть мир,
В этом нужном мире нам невидим свет:
Пусть останется всё в окруженьи ширм
И иллюзий суеты сует.

Разлетимся на небесные куски…
Это – аксиома, тождество,
А пока что верою спаслись
В Новый Год, что будет вслед за Рождеством.

Это дни, когда все верят в чудеса,
Верят в веру, в смех и прошлогодний снег…
К счастью сброшены снежинки, как десант, —
Даже кровь забелят на земле.

Через миг наступит новый кон в игре —
Неудач, ошибок хоровод…
Но, запомнить нужно, в декабре
Будет радость Рождества и Новый Год.

Мне тебя цыганки нагадали,
Выделив из всей вокзальной швали.
Я поверил разноцветным шалям,
Потому что ничего не взяли.

Линии узоры заплетали
И, сходившись у запястья, ждали,
Сбудется ли то, что предсказал им
«Дурью» сбитый мозг или едва ли…

Думкой богатеют о вокзале,
Те, кто от себя всегда сбегали:
Понял, зря стремился к новым далям,
В прошлом ты была, где и оставил.

Нет, не достоин я носить креста,
Как не способен верить во Христа…
За то, что не разверзнул я уста,
Пускай неверных было больше ста…

Не написать, как у Нико, холста,
И не услышать цоканья клеста…
За то, что за спиною у куста
Я прятался, когда свинец хлестал.

Нет, не начать мне жизнь свою с листа,
И не изжить в душе своей глиста…
За то, что верил в силу блокпоста,
А власть небес была тогда пуста…

Молитвой не ввести себя в экстаз,
Себя я, как корзину, опростал…
А груз греха не дал на ноги встать,
Он лишь заставил сброситься с моста.

Она не дурнушка.
Прекрасна! А я был дурак.
И не потаскушка,
Но ангел… Был бабником я.
Вот и не сложилось…
Да, в жизни бывает и так…
Мозаика разбилась
О твёрдое слово – «семья».

Высокие чувства
Не втиснуть в семейный уклад.
Конечно, распутство
Не встанет на чести алтарь,
Всё ж хочется людям,
Чем счастье их пахнет узнать…
А мы вот не будем,
Пусть даже застыл календарь.