Illia Bolokhov - Storona

Ох, ужин!
Дома,
все на месте.
Светлана смотрит:
«Кушай сын».
И не косясь
на жизни
жесть всю,
Её окутал
счастья дым.
Её сынок
подрос прилично,
Уже нашел
свою любовь,
Спортсмен
и в школе
на отлично.
Вот
счастье
«в глаз,
никак не в бровь».
И поняла
в момент
прекрасный,
Что лучший стих
её
вот, здесь —
Он говорит
с папулей страстно,
При этом
быстро-быстро
ест.
«Скажу своё
словцо
прекрасно,
Прости меня
за мой
софизм.
С твоим историком
согласен,
А вот
про
национализм» —
Отец отбросил
все приборы
Прищурил левый
важно глаз.
Светлана в зале
гладит шторы
И Ваня слушает
рассказ:
«Вся суть
бандеровской заразы —
В один
вмещается вопрос:
«Какой ты нации,
проказник?
Чьей крови будешь?
Где ты рос?»
Ведь им не важно,
что умеешь,
Каков по жизни
будешь ты,
Какие цели
выбить смеешь?
Для них
лишь нации
черты
Имеют,
прям
первостепенный,
Главнейший
в жизни постулат.
Им важны
племени идеи —
Всё для своих
хохлов-ребят.
Вот
при Союзе
нам внимали,
Народы все
должны дружить
И пусть в то время
много врали,
Но дружба наций
– правды нить.
Любой,
что есть,
национальный
Жестокий
тот радикализм,
Всегда
оправдан
благом стайным
За благо это
губят жизнь.
Не веришь мне
– поверь Толстому,
Ведь он давно
еще писал —
Желанье блага
для народа —
Причина войн
для многих стран.
Не веришь мне
– поверь Эйнштейну
Он кори
детской
катаклизм
Вменял всем данным
проявленьям,
Что звутся
национализм».
«Я понял,
папа,
вот спасибо» —
Сказал,
прослушав всё
Иван:
«Но что-то нужно
делать мигом,
Как дальше жить,
средь этих ран?»
«Об этом ты
не думай много» —
Юнцу ответил
в раз
отец:
«Учеба,
спорт
– свою дорогу
Иди ищи,
будь в счастье спец.
Тут бесполезно
лезть с запретом.
Тех пропаганд
больших проблем.
И лишь в одном
видны ответы
В предлогах
лучших
мыслей всем.
Но никому
пока не надо,
По крайней мере
– здесь, сейчас
Тупым и вялым,
хилым взглядом
Россия смотрит
на всех
нас.
А ведь могла
Москва прищучить
Бандер,
воздвигнув
свой ответ
Помочь тем русским,
что под тучи
Попали
ущемленных лет.
Но все стоит,
стоит на месте
Мы не нужны
и мы одни.
Так что держи
свой путь в отвесе
От этой грязи,
в эти дни.
Ты должен будешь
навостриться
Со знаньем скорбным
просто жить.
Понять,
что сквозь
твои глазницы
То видишь,
что не изменить.
Не жди
обицянои [42] С укр. обещанной воли —
Она туман,
живи собой.
Нам не взломать
судьбы пароли,
Но счастье
где-то
под рукой…»
Да вот Иван
хотел поспорить,
Уж в нем
силен
юнца огонь,
Но время
этого не стоит,
Ему пора
идти на сон.
Желает он
спокойной ночи,
Уткнувшись
в спальне
в монитор,
Своей возлюбленной,
пророча
Ей сладкий сон
любовных гор.
Они
друг друга
знают дважды,
Ведь жизнь в сети
– другая новь.
Здесь по-другому
любят, даже,
Хоть и одна
всего
любовь.
Но день прошел,
огни ночные
Стесняют юные
глаза.
Наш Ваня
ждет
судьбы крутые
И повороты,
и слова.
Да скоро
будет
час веселый,
Соревнований
час зовет.
Вот Ваня спит,
душой здоровой
Здесь лишь ночной
огонь
поет.

Проходит осень
– время года,
За ней
зима
вовсю идет.
На человечество
природа
Влияет
самый
целый
год.
И все
мы
связанны
сегодня
С землей
и климатом своим.
И жизнь —
то рай,
то преисподня(я),
Но мы
живем
и что-то чтим.
Еще Боден,
французский умник
Свою теорию
припас,
Что географии
причуды
На жизнь культур
влияют в раз.
И вот
уже
под белым
снегом,
В часы торжес́тв
сияет Львов
И где бы наш
Євгеша
не был
О нем
рассказ
уже готов.

А новый год
давно подходит
Мороз,
и снег,
и благодать,
И атмосферой
счастье бродит.
Пора любить
и отдыхать.
Євген
с Тарасом
вместе держат
Свой путь
к Собору Юра,
там
Бабуля ждет
их
«Обережно
Ти зі словами,
ти ж не хам [43] С укр. «Осторожно Ты со словами, ты же не хам» ?» —
Тарас внимает
к брату строго:
«Я знаю те,
що не зовсім
Ти поважаєш
віру в Бога,
Але з бабусей
будь терпим [44] С укр. «Я знаю то, что не совсем Ты уважаешь веру в Бога, Но с бабушкой будь терпим» .» —
Тарас
еще
промолвил быстро,
Но сам Євген,
одним кивком,
С ним согласился,
чтобы мысли
Плохие
не
пришли
к ним в дом.
Зачем смущать
родных идеей,
Которая
им так
чужда.
Євген же
верой не болеет,
В сомненьях
мечется всегда.
Да вот они
уже в соборе,
Стоит бабуля
со свечой,
Тарас подходит
к ней с любовью,
Євген стоит же
стороной.
Он восхищается
собором
Его
великой красотой,
Но почему-то
бестолковым
Ему
все ж видится
здесь
строй.
И он размыслил
о затратах.
Зачем же тратиться,
Бог нам
Всем
не простит
грехов бесплатно
Иль нужно
строить дивный храм?
Но вот прошли
раздумья эти,
Бабулю он
поцеловал,
Его обняли
руки ветхи,
Ну всё,
пора
им на
вокзал.
Здесь снег,
железная дорога,
Вокруг
немеряно людей,
Два внука с бабушкой,
у входа
Всё ждут
Андрія
у аллей.
А сбоку
от дверей открытых,
Взошла экзотикой,
в надрыв,
Из рельса пальма,
с колоритом.
«Чи знаєш, хто
її зробив? [45] С укр. «Знаешь ли, кто её сделал?» » —
Спросил,
на это древо
глядя,
Євген Тараса
и
ответ
Он получил
незаурядный —
Мерцалов автор,
в этот свет
Пустил
со Шкариным
творенье
В Париж
на конкурс,
взяв Гран-при,
Новороссийское
каленье
Сразило мир
и всё жури.
И вот теперь
на Украине,
Оно,
как символ