Андрей Поляков - Китайский десант

Ты

рассматриваешь часы
тихо и старательно,
как будто —
это не часы,
а рука
или живот.

Вот
твоё время,
твоё тело.

Это почти
одно и то же…

В настоящий из дней
осениосени ты —
думаешь ты —

о том, что думал об этом
всегда,
но не хотел признаваться,
что думаешь
именно ты:

и время, и тело
тебе неприятны,
как зеркало
из темноты.

Обидно, что ты —
такой непрозрачный,
что ты —
ещё плотное что-то,
помимо
тебя из тебя,

что ты кое-кем помещён
вот в такие вот твёрдые вещи,
как вот время и тело
тебя.

Сейчас ты хотел бы
(немного хотел),
увлекаясь глотками,
не думать о теле родном.

Сидеть на краю берегов
у воды светловатой Салгир,
пить пиво
и
не полагать
тебя.

Не думать,
как священник,
о тебе…

Не потому,
что вынужден тебе
не думать,
а потому,
что нет того,
кто думает
о том,
кто нигде не находится
здесь.

…Только есть
(улыбнись)
благодарность:

за большое спасибо стихам
душа
начинает мерцать и просвечивать
через плотное тело тебя —

стихи
адресуют ведь душу
сквозь материю быть,
говоря!

Так что же теперь —
закрыть глаза
и не
искать
стихов?..

Время видимой плоти
убывает
со всякой секундой.

Твоя тёплая кровь
гудит, как стихи.

Пиво пьётся
и ласточка вьётся.

Не искать бы,
наверно,
стихов…

Если завтра —
суббота,

а ты —
Поляков.

Лепечет печаль
(и печёт)
младенчески
(золотого хлеба вечернего),
равнодушная, как муравейник:
это так по-китайски —
чем не роза в стакане,
пустом от холодной воды?
Я не вижу ответа…
А ты —
ненавидела лето
и не знала, не знала стихов
про любовь деревянных голов.

Кажется, кожица
(лёгкий такой мешок
мяса и косточек)
ходит наискосок,

в сумерках светится,
тянется на восток.

Видеть герою —
жёлтое всех богов,
слушать попутчицу —
песенок, позвонков…

Тёплых полей
мало тогда земле,
пыли от ласточек
на золотом крыле,
только в полях
(жёлтых среди холмов)
царь-виноград
ставит своих богов.

Нá , господин,
пей европейский сок!
ты не один
молишься на восток:
в сумерках прячешься
справа —
наискосок…

Битое зеркало цветом идёт траве,
много десантников
кружится в голове,
тёплое золото: это ли не ответ?
Золото к золоту —
это ответ, ответ!

Как косточка бледна,
как сойка в полусне,
запела песнь жена
в решётчатом окне:

– Шумело тело о волну,
а груди —
были больше,
когда словавели слова
вели
войну
Китая от —
до Польши!»

А Китай перекрестился и от старости запел:

– Что-то вышло,
что-то вышло,
вышло что-то,
да не то —
у меня в кармане
шило
и долото
из золота».

Ну, ни фига себе, китаец!

Запишем, китайский товарищ,
как нам говорить повезло:
«Худой зов воздуха
и хлипкое лицо
в июльский полдень лип,
в обеденное время
с плотными от золота рюмочками глаз,
полными разноцветных слёз
и музыкально-дéвичьей печали
– не уверен, не уверен, что музыкально-дéвичьей,
но пусть уже
остаётся! —
как будто смотрит ангел на меня
сквозь крылышек из девушек-стрекоз,
а мне смешно и мило —
недорогая радуга-родня
древесное лицо преобразила,
но мы его наденем всё равно,
как будто пьём невинное вино
и говорим о родине вполсилы,
пока в траве сидящий дурачок
хранит билет на западо-восток
и бьёт врага огромною коленкой…»
«Не знаю, – сказал мне китайский товарищ,—
прошу помилования, но я, действительно, не знаю,
что вам и ответить на это,
невидимый крымский поэт,
и никто не знает…». И никто
не знает.

Ходит кошка —
кошка серая —
говорит: «Я в Бога верую…»
Лает маленький собака:
«Лай, лай! Тлен, тлен!
Сладок! Смерти!
Плен, плен!»