Перевод Е. Николаевской
Сказал – придет. Но нет его и нет.
Уверь себя, что больше ждать не хочешь,
Ключ поверни, гаси скорее свет
И пожелай надежде доброй ночи.
То рыщет ветер на твоем дворе,
Лежи – не вскакивай ежеминутно!
То шепчут ветви на твоем дворе,
Не вглядывайся зря ты в сумрак мутный.
Ведь сквозь окно в морозной мгле ночной
Скорее солнце, чем его, увидишь!
К тебе придет он – через день-другой,
Как раз в тот час, когда из дома выйдешь…
Ты не грусти. Всех не вини вокруг,
От века сердце бедное поэта
И ранит друг, и убивает друг:
Врагу – от века не под силу это.
«Старый друг мой, отнятый войной…»
Перевод Н. Гребнева
Старый друг мой, отнятый войной,
Голос твой я слышу все равно,
А иной живой идет за мной,
Хоть и умер для меня давно.
Верный друг мой, отнятый войной,
Мне тепло от твоего огня,
А иной живой сидит со мной
И морозом обдает меня.
Перевод Я. Козловского
Даруй, душа, устам всевластным слово,
Налей-ка, кравчий, в кубок не кумыс.
Прекрасна жизнь – в том убеждаюсь снова,
Приветствую тебя, мой друг Чингиз!
На праздник твой сквозь дымчатые дали
Слетелись мы, но в этот звездный час
Я оттого не в силах скрыть печали,
Что нет твоих родителей меж нас.
И мысленно склоняю я колени
Пред матерью твоей. И не впервой
С ней заодно и не в обличье тени
Мне предстает отец погибший твой.
Сумел, Чингиз, порадовать ты маму
И не подвел отца наверняка
Тем, что, когда взошел на Фудзияму,
Ни на кого не глянул свысока.
Шипучий дар играет в кубке, пенясь,
Пью за тебя до дна, названый брат,
Мой именитый полуевропеец,
Мой знаменитый полуазиат.
И как бы волны ни метались шало
И челны ни менялись в свой черед,
Но в гавани всего земного шара
Входил и входит белый пароход.
Ты не суди Гамзатова Расула,
Завидует тебе он с той поры,
Как Джамиля аварского аула
Платком венчала шею Гульсары.
Скачи, наездник, на коня надеясь,
Касайся неба и не знай преград,
Мой именитый полуевропеец,
Мой знаменитый полуазиат.
К Отечеству в любви мы все едины,
И в том твоя заслуга велика,
Что сделались киргизские вершины
Во много раз видней издалека.
Ответ Ираклию Андроникову на приглашение с группой поэтов поехать в Михайловское
Перевод Я. Козловского
Благодарю, Ираклий, что меня
По старой дружбе ты не забываешь
И к Пушкину поехать приглашаешь
По случаю торжественного дня.
Но стоит ли, Ираклий, для речей
Врываться нам в Михайловское с шумом,
Где он творил, где предавался думам,
Где в тишине был слышен треск свечей?
Хозяин дома окна закрывал,
Чтоб слуха не тревожили сороки,
Когда роиться начинали строки
И с неба ангел стремя подавал.
Со школьных лет до роковой черты
Весь век стихами Пушкина мы бредим.
Давай с тобой вдвоем к нему поедем,
Служенье муз не терпит суеты.
Не знаешь ли, Ираклий, почему
Я вспоминаю нынче постоянно
О том, как Пущин тихо и нежданно
Примчался на свидание к нему?
Давай с тобою Пушкина почтим
И, не сказавши женам и соседям,
В Михайловское тайно мы уедем
И головы седые преклоним.
«Причастный к событиям многим…»
Перевод Я. Козловского
I
Причастный к событиям многим,
Судьбою ты был возносим,
Как мудрость над знаньем убогим,
Как совесть над словом кривым.
И мир с четырьмя сторонами
К тебе незабвенно привык.
И вновь ты беседуешь с нами,
Бедовый и вещий Старик.
И высятся гордые сосны
Над этой беседой вокруг,
Связуя зеленые весны
И время клубящихся вьюг.
На посох слегка опираясь,
Ты бродишь со мной дотемна,
Иным из ушедших на зависть,
Связуя собой времена.
II
Ровесник разных поколений,
Среди других ты и меня
Почтил вниманьем, добрый гений,
Вблизи очажного огня.
И я познал страстей пучину,
Куда давно себя ты вверг,
И на тебя, как на вершину,
Всегда смотрел я снизу вверх.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу