Михаил Шустерман - Избранное. Том 1

На стене регалии и звания.
Внуки не читают этих слов.
И советским будет воспитание —
Что-то между: «Есть!» и «Будь готов!».

Годы завиваются верёвочкой,
Трудно жить и жалко отселить…
Где же нам для них молить о помощи,
Чтоб они могли ещё пожить?

Вдруг передо мною время скручено,
Сердце что-то ноет и болит…
Предо мной заламывают ручечки…
Я смотрю – а ручки-то мои…

Что ж, если плохо, то не нужно расхорашивать —
Всяк чёрный день под краской всё же бел.
Из первых рук работает Калашников,
Смешно – но дыры не находят тел.

Стихи друг дружку тянут без насилия,
На поле чувств – бессмертны сорняки.
На ложноножках погибают лилии,
И покидают челюсти клыки.

Я был неправ, когда солгал по дурости,
Терпел, когда сдирали кожу с плеч…
Конь в яблоках линял в своей каурости,
Когда пытался в плазме воду сжечь.

Я на своих мостах от бесконечности
Секундами рвал вечности быки.
Там, на пути мясном, без капли млечности,
Имели разумом друг друга мужики…

Стесняется душа своей материи,
Как Афродита скверного белья.
И, как бизон в американских прериях,
Несовершенным вымираю я.

А та любовь, что в юности отведана,
В стихах оставит в памяти следы.
Как льдинка, миллионом рук переданная,
Для каждого – лишь капелька воды…

Ну, не молчи сегодня, говори
О боли, и о чувстве нехорошем…
О времени, покрывшемся порошей,
О том, что я невольно натворил.

О тех слезах, что утром утаила,
О тех словах, что не смогла сказать…
Позволь себе тоску свою отдать —
Открой мне сердце, как когда-то было.

Не уходи в своё молчанье вновь,
Не прячь глаза за веками страданья —
Ведь в жизни той, что приключилась с нами,
Пускай больная, но жива любовь.

Я для тебя так и не вышел в люди,
И рая на земле не сотворил…
Но, если в нас уже не будет сил,
Скажи, родная, что же с нами будет?

Открой, где прячешь нежность милых губ,
Зачем ты прижимаешь к сердцу руку…
Как наша радость превратилась в скуку,
Где грех, что я загладить не могу…

Что прячется в задумчивом молчанье
И тёмной тенью бродит по лицу?
Отчаянье, что видно и слепцу,
Неужто нам предвидением станет?

Ну, не молчи – со мною поделись —
Я так хочу, чтоб ты была весёлой…
Чтоб счастье вновь нам сшила без иголок
Невидимая нить длиною в жизнь.

Пусть соберутся мелкие морщинки
У безмятежно улыбающихся глаз…
И пусть опять соединятся в нас
Предсказанные Б-гом половинки.

Куда, отчаявшись, отчалить?
Сегодня некуда бежать…
Украли самолёты дали
И сжали бесконечность в пядь.

Слилась история в учебник,
Почти лечебной стала грязь…
Мы ищем в интернете требник,
Ему неискренне молясь.

Романтики сухая корка
Сквозь зубы не влезает в рот.
Не помогает детям порка,
И не снижает веса пот.

А золото брабантских кружев
Уже не сыплется с манжет…
Мир внутренний сейчас наружен,
И только виски пьёт корнет.

Где блажь сердец, мороз восторга,
Тепло касаний, глаз огонь?
Остались виртуозы торга
И бледный с недокорма конь.

Куда бежать, чтоб не споткнуться
О тени выбежавших в смерть?
В какую прорубь окунуться,
Чтоб в этой скуке не сгореть?

О, как сберечь в сей жизни мнимой
Хотя бы замком на песке
Прошедший день в глазах любимой
И завтрашний – в её руке.

У чёрной звезды нет ни капли тепла,
Лучи обессвечены в массе.
Как грех непрощенья она тяжела,
В предсмертной своей ипостаси.

На белой звезде бриллиантов венец
Скрывает свеченья огрехи…
С неё начинал сотворенье Отец
В деленьи меж низом и верхом.

У жёлтой звезды – бабий век во цвету, —
Лишь в ней плодотворны частицы!
Творенья планет её тают во рту,
И дети стремятся родиться.