Михаил Шустерман - Избранное. Том 1

Мой друг, давай расстанемся сегодня.
Пока любовь не сбросила листву…
Пока твой тёплый взгляд не стал холодным
И не застал нас ветер на мосту.

Приходит утро, и погасли свечи.
Не входит солнце в наш холодный дом.
Не льются слёзы, и не слышно речи,
Сюда вдвоём мы больше не придём.

Всё повторилось – нет, нам не приснилось,
С улыбкой горькою на нас глядит судьба…
Как ангел белый, что у Б-га впал в немилость,
Себя ты истязаешь, не любя…

Бессмысленно нам длить мгновенья эти,
В сердцах остывших не зажечь огонь…
Ведь для того мы и живём на белом свете,
Чтоб где-то серым обернулся он.

Прости, мой друг, за то, что ключ утерян,
За то, что отдали всё то, что не отнять…
И вместе предали живущую в нас веру
За нежеланье счастье охранять.

Пришла искусная беда стоустая,
Глаза затучила, прикрыла рот…
Меня, невинную, в тоску былинную -
Господней милостью – не уведёт.

И в осень серую живу я с верою -
Мир Б-жьей милостью навеки свят.
А я таковская – а я поповская
И верю Господа и ангелят.

Грустят прохожие, но имя Б-жие
Не даст нечистому нас извести…
Христовой святостью рассеет напасти,
И мир сподобится опять цвести!

Душа смиренная и тело бренное
Всевышним промыслом удержат свет…
Я баба грешная, но миру внешнему
Небесной милостью найду ответ.

И в дождь неистовый под небо низкое
Надежду святостью я окрылю…
А я сикстинская, а я раввинская,
В кого я верую – того люблю!

На выжженной земле дымится серым
Ушедших звуков жёлтое жнивьё…
Терзают фортепьянные мегеры
Закрытое сознание моё.

Ещё копирует вселенную рояль.
Есть мир – в нём я проснувшийся ребенок,
Зелёный лист и розовый миндаль
Живут без микрофона и колонок.

Скрещенья рук – соцветия легенды,
Тончайший всплеск и рокот штормовой…
Конь золотой, конь серый и конь бледный
Несут меня в кармический покой.

Пусть на фасадах хмурятся горгульи,
Мой мир пылает – он измором взят…
Звук бьёт в рядами сомкнутые стулья,
Пленяя уши, что на них сидят.

В его сиюминутном фейерверке
И в струйном огниве, что жжёт фонтан Треви,
Портной гармонии с меня снимает мерку
На пониманье истинной любви.

Угас огонь рояльного оркестра…
Сменившись дивной, дымной тишиной…
Тела и души, не сдвигаясь с места,
Ещё мгновенье ощущают мир иной.

На прозрачности виднее силуэты,
И белее белизна на темноте…
В ней рисуют таинством кистей
Память-квинтэссенцию поэтов,
Прошлое – могилу новостей,
А зимой – холодный призрак лета.

На твоём оранжевом листке
Вообще не чувствуется ветка…
От любви придумана таблетка —
Сладкий мёд в горячем молоке…
По тебе моя тоскует клетка,
Что, как жизнь, висит на волоске.

Просто так, наверное, не любят…
Лишь, когда совсем невмоготу,
С ощущеньем горечи во рту
Лишь полуглотком тебя пригубят,
Поглотят, как время, пустоту,
Выдохнут, как бывший воздух, трубы.

Ну пускай я сдуру согрешил,
Выпал из гнезда, как кукушонок…
Голос твой уже настолько тонок,
Что нет смысла спрашивать – скажи,
Кто же я – святой или подонок
В этой полуправде-полулжи…

От меня убудет навсегда
Эта нереальная картина —
Море, изгибающее спину
Силуэт пропавшего следа
В желтизне песчаной пелерины,
Что лизнула нежная вода…

И по жизни символ ерунды —
Сжатая рукой пивная банка,
Гордость, потерявшая осанку.
Выдохнутый сигаретный дым…
И уже увядшие останки
От того, что было молодым.

Надоели штучечки и дрючечки,
И в засадах – злая татарва…
И когда заламывают ручечки,
Вся семья, конечно, неправа.

Достают Бермуды в холодильнике —
Что положишь – сразу не найдёшь…
И ночами будят нас мобильники
С мест, куда ты трезвый не дойдёшь.

Голова болит от наставлениев —
Как нам жить и, главное, зачем…
И на каждый пипс у них есть мнение
В правильном единственно ключе.