Стефания Данилова - Неудержимолость

Ничего легче нет, чем быть на меня похожим.
Ничего нет сложней, чем быть непохожим на
окружившее нас,
пробравшееся под кожу,
закрутившее, захлебнувшее,
как волна.

Мой дом, начавшись в сердце, вырос вдруг
до двухэтажной маленькой планеты.
Он помнит столько отпечатков рук,
счастливее которых в мире нету.
И кто в нем был – заведомо мне друг,
чей смех дороже мне, чем звон монеты.

Из этажерок разноцветных книг,
из воздуха, нагретого от счастья,
из музыки и слов мой дом возник
и стал моей незаменимой частью.
Мирок рабоче-винтичной возни
здесь надо мной ни капельки не властен.

Вечнозелёным летом обнесён,
перед любой невзгодою бесстрашен,
мой дом всегда дает мне сил на все,
что я еще не выдумала даже.
Мой дух очаровательно спасён
от громкой суеты многоэтажек.

И если я забуду всё, как сон,
мой дом мне
обязательно
расскажет.

Ты рядом, и снятся мне сны нехорошие:
приходят они и воруют мой сон,
нежданные гости из темного прошлого;
поют об ошибках моих в унисон.
Об улицах, где были наши свидания,
квартирах, где мы ощущались одним.
И надо мной эти черные здания
смеются за те несчастливые дни.

Вот здесь я была год назад кем-то брошена,
а тут я бросала кого-то сама.
Зачем снова здесь эти гости из прошлого?
Зачем они все меня сводят сума?
Оставьте, прошу вас, зачем вам возмездие?
Я счастлива здесь и любима сейчас.
Не суйтесь в мои дорогие предместия,
Не надо тревожить вам тихий мой час.

И шепчет мне голос недобрым пророчеством
о чем-то плохом, но о чем, не пойму.
Так дай мне поверить, что все это кончится
и призраки прошлого сгинут во тьму!
Дай руку, дай Веру, во все Настоящее;
во Счастье, в Добро и в Любовь без Потерь!
Дай всем им понять, что нельзя так навязчиво
стучаться без спроса в закрытую дверь.

Пусть мне снится сон о родном и таинственном
и сквозь темноту пробивается свет,
Пусть утром простая откроется истина:
ты рядом со мной;
значит, прошлого нет.

чем ты больше живёшь здесь, тем больше – Бродская,
станция метро извинигородская,
в тридесятый раз никого-не-спасская,
ты идешь, оглядываясь с опаскою,
воскрестовский остров, скорпионерская,
и расстроена старой гитарой нервская,
алкогорьковская, танатонавтово —
а на площадь ужаса правда надо вам?
далеко, в обращаться-к-тебе-на-выборгской,
девяносто честного года выпуска
ты стоишь и хочешь на обессильевский,
то ль понять тебя этот город силится,
то ли ты его
плывет супротив течения
весь проспект народного обречения
ты сойдёшь с ума здесь и поезд тронется
выдох – в город
к улице похоронницкой

Окраины хранят
мое цветное детство
простых, как два рубля,
то радостей, то бед.
– От памяти моей
мне никуда не деться, —
в ладони сжав ладонь,
я говорю тебе.

Я вдоль и поперек
запомнила все тропки,
все голоса моих
потерянных друзей!
Как будто бы из рук
упала вдруг коробка
и выпал из неё
игрушечный музей!

Я помню каждый дом
и каждый переулок,
и что стояло здесь
пять лет тому назад!
А с первых этажей
всё тот же запах булок,
и старый ветер мне
бьёт в новые глаза!

Как здорово, что ты
живешь с того же года,
в краях, известных мне
с беспамятного дня!
Захлестывает грудь
забытая свобода
и благодарность, что
ты мне
вернул
меня.

Меня вели к тебе старинные места;
года переплетались волосами на ветру!
Впервые речь моя отчетливо проста!
Мне нарисуют грусть,
а я ее сотру!
Я не хочу грустить. Я создана, чтоб петь
и танцевать в Ночи в обветренных садах.
Так мало было Лиц в раскованной Толпе!
Так много было «Нет»,
в отличие от «Да»!

До самых до краев беспамятной земли,
горящих городов, погашенных дождем
старинные места туда меня вели,
где летом мы стоим и ничего не ждем;
где верные Слова идут как старики
и не приходят в срок, приходят с опозда…
…в нерукотворный свет на берегу Реки,
куда падёт сейчас
холодная Звезда.