Григорий Кофман - Русский сбор

На утро у Полины с башкой, до половины
Разбитою невинно от пакости такой:
Ведь жёлтую текилу с корицей-апельсином,
А белую текилу с лимоном и сольцой.

Кто когда-то отсидел.
Кто ни разу не сидел.
А теперь вот не у дел
Просто так себе сидел.
Костя пил, Борис не мог,
Коля нажимал курок.
Лёва бил Мусе в пятак,
Миша забивал косяк.
Потому что бригадир
Третий день не приходил.
Без команды, как без глаз,
Лучше, когда есть приказ.
Пять стволов, конечно, сила,
Только верная могила
В драку без команды лезть —
Бригадир на то и есть.
Дело было вечером,
делать было нечего.

То ль от скуки, то ль от злости,
Но сказал ребятам Костя:
– А из нашего окна
площадь Красная видна,
а из вашего окошка
только улица немножко.
Мишка, впрыснув героин,
Указал на карабин:
– У меня с таким прицелом
Вся контора под обстрелом!
– А на что тебе контора? —
чай, до выборов не скоро.
– Выбора, конечно, клёво, —
Процедил с ухмылкой Лёва, —
– Только оба вы лохи,
А дела у нас плохи.
Всё бы было ерунда,
Кабы не была б среда.
В среду – был такой базар —
Чистить Западный базар.
Там по сведеньям РУБОПа
Снова слишком черножопо.
Тут откликнулся Муса:
– Автандил такой лиса —
Каждый рынок знает ход —
Хитрость города берёт!
– Завтра будешь рыть могилу
Для Вахтанга с Автандилом,
Так что, Муся, не пужай, —
Подытожил Николай.

Только к этому моменту,
Накачав ингридиентов,
Мишка начал наезжать —
Он втянул дорожек пять.
– У меня в кармане гвоздь.
А у вас?
Костя думал: пидарас —
Началось.
– У меня в кармане газ —
Это раз,
А в другом Крепень-Трава —
Это два.
И к тому ж сегодня кошка
Родила вчера котят.
Котята выросли нормально,
А пить текилу не хотят.
А в Иране два имама
Отправляются в полёт,
Потому что у имамов
Есть ковёрный самолёт.
Ласково заметил Лёва:
– Мама – лётчик? Что ж такого.
Вот у Коли, например,
мама милиционер!
Лучше б, типа без вещей,
Мамы не было ваще!
Все тотчас повеселели,
Посмеялись, погалдели —
Чья, куда, в какую мать,
И, конечно, услыхать
В перепалке не смогли б,
Как подъехал чёрный джип.
В чёрных джинсовых костюмах
Из него, как бы из трюма
Или словно из могилы,
Вышли люди Автандила.
На цепочке для часов
Бригадира без зубов
Подвели они к квартире.
Стукнул – раз, два, три, четыре.
Промычал пароль насквозь.
Дверь открылась – понеслось.

Дело было вечером.
В среду, как намечено,
В луже крови между тел
Кто лежал, а кто сидел,
Заслонившись веками.
Делать было некому…

Тогда казалось: звуки труб —
Не зреньем – слухом —
Пробудят к жизни этот труп,
К простору духа.

Нам выпало тогда болеть
Киношной славой:
Вы их свалили – охуеть!
Ребята, браво!

Он ни хорош был и ни плох,
Ну, как бы лакмус…
Но только быстро сдал и сдох
Романтик-август.

Кино, понятно, аппарат —
Имеет ручку.
И вот уж крутится назад
На с прошлым случку.

Там параноик на плацу.
Тот – на кобыле.
Тем – только брюллики к лицу,
Тем – рожа в мыле.

Хоть рецидива феномен
Вполне изучен —
Откуда вылез этот хрен,
Сей потрох сучий?

Мы знали, впрочем, что в семье
Не без урода…
Мелькнул, как в ящике Люмьер,
Мираж свободы…

Сидит на нефтяной трубе
Чиновник в рясе.
Господь, Россия, кегебе —
Реальность грязи.

Гости съезжались на дачу,
Везли самогону и чачу,
Горилки-текилки немного
Да крупного серого дога.

Хозяйская дочка сама
была от него без ума.

Повар – француз с на носу бородавкой
Был нынче отправлен в отставку.
Из ресторана Драконьи Яйца
Выписали по моде, понятно, китайца.

Команда была супероригинальна:
Шашлык заколбасить вполне аномальный.
Вот – свин, вот – теля, вот – агнц умилительный;
Китаец кивал и смотрел снисходительно.

…Смерть – это нож, уроненный в тело.
Да так, чтоб оно при этом пело.
Жизнь – маринад в восходящем йогурте.
Песня в захлёбывающемся клёкоте.

Гости, народ – без пизды – искушённый,
Кушали мясо, как оглушённые.
Хозяин сидел вконец оглашенный:
Шашлык был хорош. Был шашлык – совершенный!