Теодор д'Обинье - Трагические поэмы

К сим отпрыскам хотел бы я
Быть строже, чем любой судья.
Один был праведен однако
И проходил стезей благой.
В моем безумье среди мрака
Забвенья погребен другой.

Пусть, хмурясь, некий патриот
Меня, скитальца, упрекнет,
Что бросить я посмел в отчизне
Погибших лет моих следы,
Они росли цветами жизни,
И вот вам зрелые плоды.

Теперь, когда я повстречал
Последней гавани причал [30] В конце своей жизни Агриппа д'Обинье купил имение в Майезэ неподалеку от Женевы и вел там затворническую жизнь. ,
Как будто прибыл на чужбину,
Я горестно слагаю стих
И сожалею, что покину
Сей грешный мир услад земных.

В былом лишь ложной славы лик
Меня прельщал, и что ни миг
Была душа надеждам рада,
Днесь без надежды, без тревог
Живу, и ничего не надо:
Пусть только будет сон глубок.

Поскольку слава не взойдет
Перед толпой на эшафот
В убежище моей свободы,
Отчаянье не посетит
Уединенной кельи своды,
И гром побед не прогремит.

Но там, где попусту, увы,
Побед вздымаются главы,
Где встал порок стопой железной,
Там страх нашел себе приют,
Там над погибельною бездной
Вершины грозные встают.

Прославлен ты, Ангронский дол [31] См. комментарии к разделу «К читателям», п. 2. ,
Где стан гонимых кров обрел,
Где вольные Христовы чада,
Отринувшие грязь земли,
Разя пращею силы ада,
Дом истины уберегли.

Она убежище нашла
Там, где укрыла щель скала,
Подобье арки триумфальной;
Там дочь небес любезных чад
В пещере спрятала печальной
Под кровом каменных громад.

Так я стараюсь в свой черед
Найти в глуши укромный грот,
Придти к желанному гнездовью,
Где светоч истины зажжен,
Где дух мой яростный с любовью
Хотел бы встретить вечный сон.

Мой взгляд печальный среди скал
В безлюдье истину искал,
Когда далекий луч лампадный
В пещерной темени возник,
Один средь ночи непроглядной,
Так истины светился лик.

Я дней моих замедлил ход,
Чтоб жить, где истина живет,
Ее в лицо узнал я сразу,
Увидев из-под влажных вежд,
Хотя она предстала глазу
В лохмотьях нищенских одежд.

Пускай мой дух неукротим,
Всесильна власть твоя над ним,
Он верный твой слуга, доколе
Живу на свете. Жизнь отдать
За истину по доброй воле —
Где встретим выше благодать?

Любой, кто истину несет,
За превеликий сей почет
Заплатит жизнью: легче дани
Не сыщем, платою такой
Мы обретем конец страданий,
Что значит — смерть, а с ней — покой.

Я среди скал сбирал в глуши
Обкатанные голыши [32] Намек на камень как оружие пращника царя Давида, избранного Богом для спасения Израиля. ,
А истина пращу сплетала,
И вскоре в мировой простор
С размаху жалобы метала,
А я стихом разил в упор.

Она вела меня в места,
Где даль безлюдна и пуста,
Где заплуталась роженица [33] Образ жены, родившей младенца и скрывшейся в пустыне от преследования дракона, — символ Церкви (Откр. 12). ,
Поскольку гнал в пустыню страх,
Где Церковь бедная томится,
Единственный родник в песках.

Обетованный небом дол,
Пускай немоден ты и гол,
Зато приносишь нам, счастливый,
Дары небес, дары земли:
Французские родные нивы
Чертополохом поросли.

В осаде ты, хотя твой враг
Пока не затевал атак.
Дракон лежит, передыхая,
Бросает взгляд, смиряет прыть:
Заслыша глас, напасть лихая
Должна пред небом отступить.

Где крепости надежны столь?
Где счастлив, как пастух, король?
Где жезл достойнее, чем посох?
Тиранам речь сия страшна.
Мне жить спокойно на утесах,
Им во дворцах лишиться сна.

Я чувствую себя в раю,
И душу радует мою
И тешит взор мой гор картина,
Где истина уходит в бой,
А с нею Церкви рать едина
Под стягом бедности святой.

Простор передо мной простерт,
Где грозные ряды когорт
Щиты выносят из баталий,
Победные, и псы рычат
Над требухою тех, что пали,
Над плотью расчлененных чад.

Те, кто не раз в часы войны
Французов видел со спины,
Ослабли вдруг душой и дланью,
Когда их многолюдный стан
Умчался прочь пугливой ланью
От тридцати пращей крестьян [34] Д'Обинье вспоминает об эпизоде одной из религиозных войн, когда на самом деле не тридцать, но триста крестьян остановили отряд из семи тысяч человек. .