Константин Консон - Отметка на шкале

И томный, медленный мотив
Напомнит, как на днях
Ты видел бухту и залив
Кейптауна в огнях.

Что в посвященье писать, когда нет идеи?
Разум застрял в сплетеньях глухой затеи.
Мыслей – шаром покати, не отыщешь даже
Ни за столом с пером, ни живьем в пейзаже.

Новых идей – хоть убей! Все кривые строки,
Строфы чужие, рифмы, размеры, слоги.
В тексте знакомом откроешь, хотя не сразу,
Лучшее слово, сюжет, предложенье, фразу.

Впрочем, один поэт развивал идею:
Выучил строчку – можешь считать своею.
Рано ушел. Не постигнешь пути господни.
Правда, здоровьем был не из первой сотни.

Ладно, рискнул. Получилось. Какая бездна
Ритмов и рифм. И любая тебе известна.
Даже смешно хитрить, чтоб казаться новым.
Вот и не тщись. К другим прибегай за словом.

То ли туман осел, то ли взгляд все резче.
Думай о каждом вздохе, о каждой вещи.
Это все Бог и мир, это люди рядом,
Делишься с ними словом, надеждой, взглядом.

Не прерывай сочиненья на полустрочке,
Не доверяй концовку стиха отсрочке.
Не уповай на внезапное вдохновенье,
Что, снизойдя, подскажет тебе решенье.

Кутайся в шубу в санях с ямщиком на козлах,
Жадно вдыхая звонкий морозный воздух.
Мчись в облака, увлекаемый аэропланом,
Скройся от всех в пустоте над ночным океаном.

Все удалось. Не идея ли посвященья —
Пара штрихов к портрету? А продолженье
Пусть принесет удачу в широком смысле.
Мысли ворвались, рванулись… Да здравствуют мысли!

Ну что сказать… По логике вещей
Работы здесь на несколько ночей.
Ведь и алмаз, откопанный из недр,
Без отшлифовки, скажем, не шедевр.

По счастью, нам и это трын-трава,
Возьмем перо, засучим рукава.
Поток сознанья – даром что стихи —
Очистим от словесной требухи!

I.

Дилемма Буриданова осла
Кого-то от отчаянья спасла.
Он отыскать пытался скрытый путь —
Солому с сеном вместе умыкнуть.

Друган осла, ярмо стряхнувший вол,
Иным предпочитал такой глагол:
Что́ телкам юным посвящать труды,
Когда все стадо жаждет у воды?

Какие, к черту, шашни с варной шудр?
Скакал бы ты… по дельтам Брахмапутр!
Здесь не поможет мудрость всей земли,
Здесь Зона, детка. Сталкеру внемли.

Про ведьмин студень , кстати, говорят,
Что это уникальный артефакт.
Ведь синий цвет и капли, словно ртуть,
И двести тонн за грамм – нe что-нибудь.

Другой герой – несчастный Дикобраз,
Почуяв слов и мыслей диссонанс,
Софизмы плел, чтоб Зона помогла,
Но вместо брата получил бабла.

Ты Иноходец, ты копатель Трой.
Тебе бы в гору – чахнешь под горой.
Тебе б взойти к вершинам ремесла,
Чем наезжать на верного осла.

Из века в век аптеки, фонари!
Стозебно, обло – лишь у нас внутри.
В душе ветвится корень наших бед —
Там и Полынь, и Вороной, и Блед.

Несутся рифмы – селевой поток,
Мелькают самородки между строк.
Просей их, чтоб остались на руках
Песчинки драгоценные в стихах.

II.

Средь шумных расставаний, беглых встреч
Как память от распада уберечь?
Секунды из песка. Куда ни глянь —
Чертит свой круг бесчувственный Инь-Янь.

Горит земля, все выжжено дотла,
Метет людей вселенская метла.
Но ты и ночью с грузом на горбу
Все ж обходи болотную тропу.

И пусть из круга вырваться нельзя,
У каждого Ган-Эден свой, друзья.
Где не обидят, не устроят суд,
Где доверху наполнят твой сосуд.

Что б ни было, куда б ты ни исчез,
Тебя встречают с моря и с небес
Подруги, что с тобою навсегда.
Они твои возводят города.

И верной стражей, где бы ни был ты,
Несут твои давидовы щиты,
Чтоб, долг отдав бесплодной суете,
Ты не замерз в холодной пустоте.