Константин Консон - Отметка на шкале

На взлете, за гранью,
Во тьме и при свете.
Назначь мне свиданье
В двадцатом столетьи!

Лизнув измятые края
Поспешно сорванной одежды,
Звезда заветная моя
Слетит к тебе лучом надежды.

Ее – из тысячи светил —
Без телескопного посредства
На крыльях млечного пути
Мой взгляд выхватывает с детства.

Я улетала к ней в мечтах,
Маршрут не выведав заранье,
Не оценив, не просчитав
Ни времени, ни расстоянья.

Твой образ с юности любя,
Мечтала втайне – всплеск и шалость —
Звезду оставить для тебя,
Чтобы она тебе досталась.

И лежа на твоем плече,
Уже надеюсь осторожно
Я засыпать в ее луче
И просыпаться, если можно.

Что значит – взор твоих очей
Прозрачней неба,
Черней египетских ночей,
Сытнее хлеба?

Когда часами в них гляди —
Туман и бездна,
Когда и воздуху в груди
Бывает тесно.

Вчера весна ворвалась в Крым
Мятежной яхтой.
И тянется лениво дым
Над снежной Ялтой.

И с видом на море,
Укрывшись теплым пледом,
Мы в бледных сумерках
Стоим над парапетом.

И вновь в безмолвии лечу,
Сплетая строфы
Навстречу раннему лучу
На край Европы,

Где раз в декабрьской тиши
И раз в апреле
Сплетались две родных души
Под звук капели.

На старой ратуше
Три четверти пробило.
Так скоро… Надо же…
Запомни, как все было.

И сохрани в вечерней мгле
И в час рассвета,
Когда так тихо на земле
В преддверьи лета.

Весь вечер в голове назойливая тема.
Болтается струна оборванной вожжой.
Уходит человек, забрав с собою время,
И он в последний раз сегодня не чужой.

Поблекшие огни запорошенных улиц.
Застыли на ветру пустые города.
Она уже давно не здесь, а ты, безумец,
Надеешься тайком: а вдруг, хоть иногда…

Бесстрастный поцелуй, порыв объятий краткий,
Никчемные слова последнего прости,
И ты выходишь в снег печально, без оглядки,
Отчаянье зажав, как бабочку в горсти.

Иным судьбой назначено родиться
В озябшей дельте северной столицы,
Где властвует свинцовый небосклон,
Где набережной линии кончались,
И мачты обнаженные качались,
Ломаясь в амальгаме невских волн.

А молодость, покачиваясь мерно,
Плыла под парусами Крузенштерна ,
И острова окутывал туман.
И было на земле свежо и рано,
И облако над рябью океана
Отбрасывало тень на океан.

Вооружившись циркулем и лупой,
На рейде ты стоял под Гваделупой,
Ее на карте чудом отыскав.
Мечтал открыть подводные Колхиды
И обнаружить башни Атлантиды
Надеялся, влезая в батискаф.

А строки проплывали рядом с нами,
Ветвясь под разведенными мостами,
Сплетая белой ночи вещество,
И над Невы гранитным парапетом
Гитары пели петербургским летом,
Озвучивая это волшебство.

Поэты, окрыленные талантом,
Заслышав клич «Поехали к Атлантам»,
Встречались над возвышенным крыльцом,
Где наши песни, вырвавшись из плена,
То в лад, то врозь, а то попеременно
Неслись между Канавкой и Дворцом.

Мы у тебя учились понемногу
Чеканному отточенному слогу,
Балансу на канате ремесла.
И не стремясь выпячивать наружность,
Хранить национальность петербуржец,
Куда бы нас судьба ни занесла.

И рифмы, приходящие под утро,
Теперь с пера срываясь поминутно,
Летят через Неву на острова.
Поэзия подобно эстафете
Разносится с гитарой по планете,
И потому, наверное, жива.

Спускается над Стрелкой летний вечер,
Огней ростральных запалили свечи,
Пронзает небо праздничный салют.
Созвездье Рыб в ночи сияет ярко.
И льется свет на осень Патриарха.
Тебя читают, знают и поют.