Алексей Букалов - «Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы

См.: Панухин П . Шедевр русской архитектуры // Искусство. 1987. №3. С. 64–68.

Назвав Меншикова в «Полтаве» «счастья баловнем безродным», Пушкин в середине 30-х годов изменил свою точку зрения на происхождение «Светлейшего» и записал: «Никогда он не был пажем и не продавал подовых пирогов. Это шутка бояр, принятая историками за истину» (XII, 436)

Русский архив. 1869, М., 1870. С. 1767. Не знаем, благодаря ли ходатайству Бутурлина, но в 1760 году Елизавета Петровна наградила Ганнибала орденом Александра Невского (Бутурлин, между прочим, тоже с Пушкиным в родстве – он один из потомков его пращура Радши).

Цит. по: Юрий Тынянов, писатель и ученый. М., 1966. С. 209.

См.: Ончуков Н.Е . Бова Королевич сказочный и Бова Пушкина // Пушкинский праздник за 1984 год. С. 5; Фомичев С.А. Пушкин и древнерусская литература // Русская литература. 1987. № I. С. 24–28.

См.: Букалов А.М. Пушкинская Италия. СПб.: Алетейя. 2004. С. 108–110.

Невеста Ибрагима – из знатного боярского рода, в то время как сам Ганнибал был женат дважды, и оба раза – на капитанских дочках!

Сравним с пушкинским замечанием в статье «О ничтожестве литературы русской»: «Петр <���…> бросил на словесность взор рассеянный, но проницательный. Он возвысил Феофана, ободрил Копиевича…» (XI, 269).

«Славный анекдот об Указе, разорванном князем Яковом Долгоруким, рассказан у Голикова ошибочно и не вполне. Долгорукий после дерзкого своего поступка уехал домой из сената. Государь, узнав обо всем, очень прогневался и приехал к нему. Кн. Яков стал перед ним на колени и просил помилования. Государь, побранив его, стал с ним рассуждать о сущности разорванного Указа. Долгорукий изложил ему свое мнение. – Разве не мог ты то же самое сказать, – заметил ему Петр, – не раздирая моего Указа? – Правда твоя, государь, – отвечал Долгорукий, – но я знал, что если я его раздеру, то уже впредь таковых подписывать не станешь, жалея мою старость и усердие. Государь с ним помирился, но, приехав к себе, приказал царице, которая к князьям Долгоруким была особенно милостива, позвать князя Якова и присоветовать ему на другой день при всем сенате просить прощения у государя. Кн. Яков начисто отказался. На другой день он, как ни в чем не бывало, встретил в сенате государя и более чем когда-нибудь, его оспаривал. Петр, видя, что с ним делать нечего, оставил это дело, и более о том уже не упоминал (слышано от кн. А.Н. Голицына)» (XII, 163). Ясно уловима перекличка между этим историческим анекдотом, записанным Пушкиным, и строкой из его исторического романа.

Д.Д. Благой отметил: «То, что Пушкин называет всех этих лиц, имеющих прямое и непосредственное отношение к «словесности», ставя их всех в ближайшее окружение Петра, вполне понятно. Этим особенно выделена и подчеркнута та грань деятельности царя, которая Пушкину, как писателю и горячему стороннику просвещения, была в нем особенно дорога» ( Благой Д.Д. Творческий путь Пушкина. М., 1967. С. 246). «Видимо, Пушкин и не желал связывать себя точными хронологическими рамками, так как стремился к некоторым историческим обобщениям», – замечает по этому поводу Г.А.Лапкина (Пушкин. Исследования и материалы. Т. II. Л., 1958. С. 301). Долгорукий в окружении Петра особенно важен для Пушкина: князь был известен своим независимым нравом, ряд анекдотов и записок о нем свидетельствует о резкости и прямоте его высказываний. Ср. в «Арапе»: «Ибрагим видел Петра в сенате, оспориваемого Бутурлиным и Долгоруким» (VIII, 13). В черновике еще было добавлено: «внимающего голосу Правды» (VIII, 525).

В черновике присутствует и фамилия Волконского, не вошедшая в окончательный текст. А вот еще одного «сына» Петра, крестного, Пушкин в число «птенцов» не ввел, хотя и знал, что Ганнибал участвовал в Полтавской «генеральной баталии». Здесь Пушкин мог бы выполнить свои собственные рекомендации, данные когда-то Рылееву: включить в свиту Петра I «нашего дедушку» для оживления с помощью его «арапской рожи» всей картины Полтавской битвы. Не включил! Можно предположить, что причины этого во многом совпадают с мотивами отказа Пушкина от продолжения романа о царском арапе. Не случайно он почти одновременно изъял из «Евгения Онегина» автобиографическое «африканское» примечание.

См.: Измайлов Н.В . Пушкин в работе над «Полтавой». В его кн.: Очерки творчества Пушкина. Л., 1975. С. 21–22.