Александр - Пастушка и дворянин

Это в особенности относится к детскому фольклору. Понятно, что при этом может, например, меняться ритм считалки или часто встречающаяся во французских стихах тройная смежная рифма заменяться на куда более естественное по-русски четверостишие с парной рифмовкой. Основное, чего добиваешься и чем бываешь особенно доволен при удаче, — если сохраняется дух подлинника, его своеобразие, оставшееся и в языке перевода. Тогда в игре захочется посчитаться французскими считалками, а перед сном спеть французскую колыбельную, точно так же как и свою, родную.

С другой стороны — перевод песен: в идеале он должен совпадать с просодией оригинала и возбуждать в слушателях необходимый круг ассоциаций. В истории русской переводной поэзии существуют высокие образцы подобной работы — в частности, переводы французских песен, принадлежащие Илье Эренбургу и Николаю Гумилеву.

Собственно, те же проблемы стоят и перед переводчиком городского фольклора; правда, нередко в этой работе акцент переносится с лирики на иронию, но «двери смеха открыты для всех и каждому». Эти слова принадлежат известному ученому М. М. Бахтину. [3] Бахтин М . Эстетика словесного творчества. М., 1979. С. 339. Бахтин говорил о том, что «зона смеха» в народной культуре Средневековья — это «зона контакта», которая в тогдашнем жестко регламентированном обществе была столь необходима прежде всего его низам. Этот «необозримый мир смеховых форм и проявлений, — писал он, — противостоял официальной и серьезной (по своему тону) культуре церковного и феодального средневековья». [4] Бахтин М . Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965. С. 6.

Французское слово «фаблио» напрямую связано со словом «фабль» — басня; фаблио — это побасенка, маленькая, смешная и одновременно назидательная история. В центре фаблио — комическое и поучительное событие из жизни самых рядовых и заурядных людей, иногда окраска такого события приобретает сатирический оттенок. Фаблио — это обязательно рассказ в стихах, восьмисложный стих которого иногда называют «прозой старофранцузского». Фаблио были предназначены прежде всего для рассказа: на ярмарках, во время народных гуляний — для широкой аудитории; в тавернах, на постоялых дворах или у домашнего очага — для избранного круга слушателей. Расцвет фаблио приходится на полтора века — с конца двенадцатого до начала четырнадцатого, когда произошел переход от стихов к прозе и место анонимного, по сути своей фольклорного, фаблио заняла авторская новелла позднего Средневековья.

В это время роль фаблио перешла к фарсам, которые на протяжении четырнадцатого и пятнадцатого веков были, возможно, самым ярким явлением низовой поэтической культуры. Именно с фарсов начался французский комический театр, подхвативший традиции народного карнавала и бытовой комедии. Фарсы как театр были более «продвинуты» в народ, чем фаблио, по крайней мере этим обстоятельством можно объяснить их большую распространенность и уже многовековое существование на подмостках. «Тексты фарсов, как правило, анонимны. В исполнении актеров, игравших фарсы, был очень силен импровизационный момент. Тексты бесконечно варьировались и от спектакля к спектаклю, и — еще более — переходя от труппы к труппе. Все это, вместе взятое, позволяет утверждать, что фарс занимает промежуточное положение — на грани между фольклором и литературой». [5] Береговская Э . Французский фольклор для русского читателя // По дороге на Лувьер. Фольклор Франции. М., 2001. С. 25; см. также: Михайлов А . Средневековый французский фарс // Средневековые французские фарсы. М., 1981.

И фаблио, и фарсы бытовали рядом с более высокими жанрами: фаблио — как противовес куртуазным лэ, средневековым рассказам и романам о высокой рыцарской любви; фарсы же были своеобразной изнанкой моралите и мистерий, которые строились на аллегорических или религиозных сюжетах. Главным в фаблио и фарсах был повседневный быт в его смешных и пародийных аспектах. Пародия — в Средние века это происходило так же, как происходит и сегодня, — всегда была движущей силой в создании новых жанров; с пародирования, с маргинальных, то есть окраинных, литературных жанров нередко начинается существование значительных явлений в культуре.

Фаблио и фарсы пародировали куртуазную и клерикальную литературу. Место высокой и трепетной страсти занимал низкий адюльтер, но строился он по законам, уже отработанным куртуазной любовью; религиозность и церковная обрядность высмеивалась в многочисленных образах монахов или попов, блудливых, плутоватых и трусливых. В отличие от высоких жанров литературы, героями которых становились представители высшей знати, дворянства и духовенства, герои фаблио и фарсов — рядовые люди, а то и представители «дна» — нищие, воры, гулящие девицы.