Зинаида Миркина - Хождение по водам

Ещё не так, чуть-чуть не так…
Ещё прямее, тише, строже…
Какой-то штрих, звучок, пустяк
Нас разделил с Тобою, Боже.
Ещё немного тишины,
Ещё бесстрашия немного
И отрешённости сосны,
Чтобы душа коснулась Бога…

И будет тихо. Бесконечно тихо.
Такая тишина нахлынет вдруг,
Что ты увидишь растворённый выход
Из всех страданий, страхов и разлук.
Ну да, внезапно упадёт преграда
Между душой и Богом. Сгинут сны,
И ты поймёшь, что ничего не надо
Помимо этой полной тишины.

О, если б только тишина
Была без меры и границы,
В ней захлебнулась бы вина
И сердце начало б светиться.
И, грудью полною дыша,
Войдя глубоко внутрь покоя,
Смогла б опомниться душа
И вдруг понять, что я такое.

Да, если тишиной напиться,
Без меры выпить всю до дна
Исчезнет мыслей вереница,
Душа очнётся ото сна.
Всё, что грозило, станет тенью,
Как будто луч прошёл сквозь тьму.
Душе настанет пробужденье –
Она поймёт себя саму.

Я набираю тишину душой,
Так, как ведёрком набирают воду,
В какой-то чан немерено большой,
Подстать немереному небосводу.
Зачерпываю у немой сосны
Её покой, крупицу за крупицей.
И только в половодье тишины
Сумеет дух мой жаждущий напиться.

А тишина меня продолжит.
Куда? Не знаю. Может быть,
Туда, где мысль моя замолкнет
И даст душе заговорить.
Весь лес заговорит с душою.
И вдруг окажется она
Такой же полной и большою,
Как вся лесная тишина.

В снегу высоких елей шпили.
Снег на берёзе и сосне.
Мои тишайшие учили
Меня великой тишине.
Той чистой тишине без сора,
Где слышен только Божий зов.
Той тишине сплошной, в которой
Жизнь не имеет берегов.
Есть жизнь без меры и без края.
Жизнь без часов, без дней и лет.
Жизнь, нам не слышная, иная,
Та жизнь, в которой смерти нет.
Она слышна в великом штиле,
В лесной заснеженной тиши.
Меня леса мои учили
Великой тишине души.

А в душу смотрят долго – долго,
Не отрываясь, бесконечно.
Всё то, что может смолкнуть, – смолкло.
Всё то, что смолкло, стало речью.
Речь эта никого не глушит,
А только тихо лечит рану.
Речь эта льётся прямо в душу,
Как мерный шёпот океана.

В тот час, в который тишина
Душе становится слышна,
Когда мы понимаем вдруг,
Что это самый главный звук, –
Звук жизни вечной, Божий глас,
Окликнувший, будящий нас,
Тогда подъёмны все кресты,
И мы становимся чисты,
Почти прозрачны, – напросвет
Есть два крыла и – клетки нет.

Не прерывайте тишину.
Попробуйте её дослушать,
Входя в беззвучную волну
И в ней омыв нагую душу.
Уже помехи не слышны,
И сердце Богу внять готово.
На самом дне у тишины
Живёт божественное Слово.

Прости мне, Боже, этот сон.
Прости мне, Боже, этот стон.
Прости мне эту боль в груди.
Прости меня и – разбуди.

Вот если б, если б до конца
Я доглядела б этот лес,
То, не стирая слёз с лица,
Узнала бы, что ты воскрес.
Я вижу лишь сосну в снегу
И ни одной твоей черты,
Но если сон превозмогу,
Передо мной восстанешь ты.
Не будет никаких чудес,
Лишь дрожь ольхового куста.
Сосна сосной и лесом лес,
Но эта сердца полнота!
Но этот тихий небосвод,
Но этот розовый подсвет,
Но этот растворённый вход
Туда, где края жизни нет…

Вы учите меня, деревья, но чему? –
Тому, как изнутри не выходить наружу.
Я тихо белый ствол берёзы обниму.
Мой долго спавший ум безмолвием разбужен.
Так вот что говорит безмолвие зари!
Так вот о чём поют немолкнущие птицы!
Какая благодать здесь наяву внутри,
Где можем мы от снов безумных пробудиться…

Как хорошо, что никого
Нет, кроме лип, берёз и сосен,
И что вниманья моего
Никто не ищет и не просит.
Как хорошо, что вдоль ручья
Петляет долгая дорога
И что сама внимаю я
Сквозь всех тишайших только Богу.