Зинаида Миркина - Хождение по водам

Мой разговор с тишайшими на свете,
Мой разговор с самой душой моей…
Спрошу её – и мне она ответит
Внезапным светом в темноте ветвей.
В какой-то миг зажжётся тьма лесная,
И жизнь утратит чёткие края.
Моя душа… она так много знает –
Гораздо больше, чем узнала я.
О, только б с ней беседы не нарушить
И тишиной ответить тишине.
О, только б слушать собственную душу –
Она ведь знает всё, что нужно мне.

Молчальники велят мне говорить.
Я слышу их немое ожиданье.
Но как молчанье в слово перелить?
Как говорить из глубины молчанья?
О, эти вверх текущие ручьи!
Ведущий прямо к Богу ствол сосновый…
Великие молчальники мои,
Рождённые неизреченным словом!
И разве хватит наших бедных слов?
Но ведь душа – наполненная чаша.
Я переполнюсь вами до краёв
И перелью в сердца молчанье ваше.

В густой листве зажглись лучи.
Листва качнулась. Помолчи.
Пускай прервётся разговор.
Молчит сосна. Молчит простор.
Давай останемся в тени,
Чтоб слушать, как молчат они.
И, может быть, под плеск ракит
Поймём, что сердце говорит.

Я среди лип брела своих,
А лес был Господу послушен.
Он был непредставимо тих
И так берёг живые души,
Что тишина втекала в кровь
И так, как кровь, текла по жилам
И делала мою любовь
Почти необоримой силой.
Она росла, как свет с утра.
В ней больше – ни единой тени.
Она сегодня так щедра,
Что всем, кто есть, несёт прощенье.

Снег идёт, идёт, идёт…
Будто целый небосвод,
Будто сотни белых крылий
К нам на землю опустились.
Белым шёлком мир наш вышит.
Это значит – будьте тише,
Не сомните, не порвите
Эти тоненькие нити,
А храните тайный лад,
Так, как ветки снег хранят.

Мокрый лес под небом серым.
Сосны прячутся в туман.
А у времени нет меры
Время – целый океан.
Время длится осторожно.
Дух на части не дробя.
Столько времени, что можно
Шаг за шагом – внутрь себя…

Путь наш есть самоиссяканье.
И вот всего пути итог:
Такое истонченье ткани,
Когда сквозь нас проглянет Бог.

Мы к гибели близко, у самого края:
Два шага – и пропасть. Я знаю. Я знаю.
Не жду, не надеюсь, что кто-то поможет,
Я только с Тобою беседую, Боже.
Я с ангельским хором пою «аллилуйя».
Пою потому одному, что люблю я,
Что май белопенный, что май просветлённый
Серебряно-белый, звеняще-зелёный
Не просто пустая для мира обнова,
А вновь прозвучавшее Божие слово.
И с каждой минутой оно мне дороже.
Я только с Тобою беседую, Боже.

Почувствовать Твой голос значит
Услышать сердцем тишину,
Сквозь крики и сквозь волны плача
Настроить на её волну
Свой слух. И, может статься, вскоре
Душа поймёт, как Ты велик
И станет вдруг сама как море,
В котором тонет всякий крик.

А на небе, а на небе, а на небе – тишина.
А на небе, а на небе – воцаряется луна
Золотая в небе чёрном,
Бледно – призрачная днём.
А на небе – так просторно,
Так душе привольно в нём!
Никаких застенков мрачных,
Никаких затворов нет.
В чистом небе так прозрачно!
Всё насквозь и напросвет.
Ни шумка, ни едкой пыли –
Как положено в раю.
Неужели мы забыли
Небо – родину свою?

А время священно.
А время – дорога
Из смертного плена
К бессмертному Богу.
Часы незаметны,
Как плеск в океане.
Рост листьев на ветке,
Души нарастанье…

Впечатайся в меня, мой многоствольный лес.
Впечатайся в меня, закатных красок пламя.
Горящий меж ветвей немой огонь небес
Пусть вытеснит всё то, что было между нами.
Дохнула мне в лицо немая благодать,
И кажется, что жизнь вся началась сначала.
О, ляг на сердце мне, Господь мой, как печать
И вытесни всё то, что слиться нам мешало.