Зинаида Миркина - Хождение по водам

Как мне сказать о том, что несказанно?
И почему так надо мне сказать?
Пропеть свою негромкую осанну
В который раз, и вот – опять, опять…
Известное нам снова неизвестно
И открывается в который раз.
Поэзия – слова о бессловесном,
О самом несказуемом рассказ.

Он вечно есть – блаженный остров
В средине самых бурных бед –
Поэзия… Ведь это просто
Та жизнь, в которой края нет.
Та жизнь, что ниже трав и тише
Снегов и неподвижных вод.
То веянье, вот то, что дышит,
Когда дыхание замрёт.

Стихи приходят издалёка.
Стихи – свидетели той дали,
Которую не видит око,
Которой мы не разгадали.
Горит огонь на небосводе.
Безмолвна облачная груда.
Но ведь стихи опять приходят,
Они приходят лишь оттуда…

Наверное, не надо ничего
Помимо чуть качнувшейся берёзы,
Открытого окошка моего
И ветра, осушающего слёзы.
Шуршащих веток тоненькая сеть,
Их мягкий шорох, полонивший душу…
И надо только слушать и смотреть.
Да, надо только лишь смотреть и слушать…

О, Господи, как всех их много –
Светлейших вестников весны.
Черёмуха – привет от Бога,
Посланье с тайной стороны.
Черёмуха, сирень, черешня,
Нежнейший яблоневый цвет…
О, как же нам бессильным, грешным
Подать им тайный свой ответ?
Да, верно, так: подставить лица
Под их струю, сказав «прости»
Всем страхам, в аромат зарыться
И незаметно расцвести.

Листва как небо на закате.
Стучит по ветке чёрный дятел.
Звук вздрогнул и исчез.
Совсем не надо внятной речи,
Чтобы озвучить бесконечность
И осиянный лес.
Наверно, знала фуга Баха
Вот то, что знает эта птаха
На золотой сосне.
И я готова долго слушать
Свою же собственную душу
В безбрежной тишине.

Я – tabula rasa, я – лист непочатый.
Не знаю я, кто с меня стёр
Всё то, что писалось так долго когда-то.
Я снова открытый простор.
Открытый для слуха, открытый для глаза.
Вверх – очи! Я – над головой.
Я – чистое небо. Я – tabula rasa,
Дух нищий и вечно живой.
Меня не привяжешь, меня не обрящешь.
Без мест и без имени я.
Я – дух вездесущий, я вечно творящий
Вздох ветра, волна бытия.

На белом небе – сизый пух.
На белом небе – лёгкий след.
Едва касаясь, чертит Дух
Дрожащий путь в сокрытый свет.
Сокрыто солнце. Высь бледна.
День затаился. День затих.
На белом небе – письмена,
Но лишь душе – прочтенье их.
Не ликованье, не полёт –
Паренье в тихой вышине.
А тайный текст зовёт, зовёт.
Он вписан ввысь и в душу мне.

Вот если заглянуть на миг
Туда, где первый свет возник,
Туда, в чуть брезжащий просвет,
Где нет греха, где страха нет…
Ну да, всего на миг взглянуть
И, вновь родясь, начать свой путь…

Есть мера истонченья ткани –
Уму не ведомый порог.
Та точка самоиссяканья,
В которой возникает Бог.
Благословенна наша хрупкость
Тоске и боли вопреки –
Птенец, ломающий скорлупку,
Бутон, раскрывший лепестки…

О, эти Божии следы –
Мерцанье стихнувшей воды,
Прикрытый облаками свет,
В котором блеска нет как нет.
Слоистый матовый покров
Над чёткостью первооснов.
Нежнейший, видимый едва –
Плеск, шелест, шёпот – не слова…

Туман, туман… В тумане лес.
Как будто мир почти исчез.
Так тих, смирен, так лёгок он,
Как будто в Бога погружён.
И, может быть, вот-вот, сейчас
Иную жизнь увидит глаз.
Увидит мир совсем иной –
В груди затерянный, родной…

Есть в жизни тайные мгновенья –
Как бы перейдена черта,
И нет ни слова, ни движенья,
А только сердца полнота.
И праздных мыслей мозг не вертит,
Вопросов в пустоту не шлёт.
И в тайну жизни, в тайну смерти
Открылся сокровенный вход.