Юрий Агеев - Родник пробивается в скалах

Окликни тишь, что спит века,
И всё сойдет с основ…
Но стыли синие снега
На спинах ледников.

Казались пропасти игрой
Горячечной мечты,
Смыкались там гора с горой
В бескрайние хребты.

Лепились села, точно мох,
Убоги и тесны,
И реки брали мир врасплох,
Срываясь с крутизны.

Наш самолет бросало в дрожь
Над безднами лететь.
И я подумал: вот где ложь
Не сможет уцелеть!

А мне говорят: «Светел мир и велик,
Где правят расчёты и точные числа.
Живи, как другие — не лезь напрямик.
Что толку в метаньях и в поисках смысла?

Хлебнув передряг, ты вернулся назад,
А было б спокойней остаться у дома.
К чему рисковать и блуждать наугад,
И так ли уж плохи одни аксиомы?»

Но всем вопреки путь я выбрал иной,
Минуя дороги, прямые, как стропы.
С тех пор простираются передо мной
Глухие, кривые, Окольные тропы.

От порога тропы — круто вверх.
В сторону шагнёшь — сломаешь ноги.
Сохнут слёзы, застывает смех
От того, что натворили боги.

Пласт — на пласт, скала вросла в скалу,
Прилепились домики, как гнёзда.
Здесь вольготно одному орлу,
Да и тот предпочитает воздух.

Те, кто хвалят хмурый горный край,
Либо лгут, или в горах не жили.
Их бы на полгода в этот «рай»,
Мигом всю б романтику забыли.

На высоте чистейший слог
Сгорает в рифме и длиннотах,
И только тишина и Бог,
И через месяц день отлёта…

Мы лезем в скалы не за риском,
Не за уменьем альпинистским.
Мы к небесам подходим близко, —
Как хорошо на высоте!
Внизу долины, точно карты,
Сдувает ветер нас с азартом,
И понимаешь, что не стар ты,
А истина лишь в простоте.

Когда мы сходим с небосвода,
Раз в пять труднее переходы.
Мы говорим: «Прощай, свобода,
Нас ждут глухие города…»
Но ветер, пахнущий снегами,
Но эдельвейс прекрасной даме,
Но высоту за облаками
Душа запомнит навсегда.

А ты во льдах заснул навек,
Пятью обвалами засыпан.
Зачем стремишься, человек,
К горам? Скажи, что там забыто?

Вершины ль видимая даль
Тебе доступнее сокрытой?
Он скажет: «Не твоя печаль! —
Мне по душе страна гранита».

Вот зима, но исчезли вороны.
Странный признак! — чего им не жить?
Только чайки летят на балконы,
Рвутся в окна, прося их впустить.

Чайки, чайки, хорошие птицы.
Трудно вам? Я впущу вас, впущу!
Только где же вам всем разместиться?
Что, не в гости? Хоть корм притащу!

Но пугливы вы страшно — и точка.
Подойдешь — всех, как ветром снесет,
Не берете из рук ни кусочка.
Верно! Пуганый дольше живет.

Всё равно вам, кто чуток, не чуток…
Всё меняется, всё до поры.
Снег пойдет через несколько суток,
А пока чайки белят дворы.

С высотой небес устав бороться,
Пролетал орёл к исходу дня
Там, где Эдельвейс тянулся к солнцу,
Головы бесстрашно не клоня.