Нина Ягодинцева - Избранное

Всё, что мир в безумии растратил,
Горьким пеплом в пажити легло.
Потемнела ликом Богоматерь,
Опустила кроткое чело.

А она жила покорно рядом
И шептала вечное «прости»,
Каждый день ловя печальным взглядом
Взгляд с холодной лаковой доски…

Печаль становится блаженством,
Почти спасением, когда
Грядущее небрежным жестом
Бросает свет на провода.

Он мчится над сырым проспектом,
Собою подводя черту:
Была печаль – и стала светом,
И свет уходит в темноту.

И, осыпаясь лёгким звоном,
Зима летит издалека –
Младенцам, старцам и влюблённым
Стелить перины-облака…

И тише, тише тайный шёпот
О том, кто сгинет, что грядёт,
Какая ложь холодным шёлком
К ногам под вечер ниспадёт…

Но объясните ж, Бога ради,
Зачем, вступая в свой черёд,
Оценщик в городском ломбарде
Весь этот блеск на вес берёт?

Над хищным сколом острых скул
Глаза – греховны.
Ты думаешь, твой сад уснул?
В саду – грифоны!

Сквозняк калитку приоткрыл
В его глубины –
В бессонный трепет медных крыл
И рокот львиный.

Твой листопад застигнут влёт
На полувзмахе.
Ночь сыплется, как переплёт
Сырой бумаги.

Что под ногами? – Имена,
Слова из плоти.
И вся листва черным-черна
Ещё в полёте.

И сторожа мертвецки спят
Нездешней ночью.
И ты один. И листопад
Растерзан в клочья.

На секунду сердце смолкло:
Показалось, жизнь прошла…
Мандариновая смолка
Между пальцев потекла.

Нынче бабочки без платьиц
Спят, закутанные в свет.
Время бродит – что ты плачешь? –
Там, где нас с тобою нет.

У него в лугах сугробы,
У него в сугробах – сны…
Ткани времени суровы,
Нити времени тесны.

Разве только недомолвка,
Да она почти не в счёт –
Мандариновая смолка
Речкой по небу течёт.

Цветёт луна, горит вода,
Плывёт слеза свечой сосновой…
Умри от нежности – тогда
Тебе придётся жить по новой.

Мы звери нежности – и в ней
Мы обитаем у истока:
Чем дальше в нежность, тем страшней
Волна высокого восторга!

Мы звери радости – и нам
Весь этот мир лучами выткан:
Здесь нас зовут по именам
И учат песням и молитвам.

О небо, небо, бастион иллюзий,
Твой гарнизон в осаде, но над ним
Горит звезда – сквозного света узел,
Горит звезда расплавом ледяным.

О небо, небо, крепость нашей тайны,
Направив копья в сторону земли,
Твой гарнизон стоит, гремя щитами,
И тайный мрак с горящими чертами –
Витийствует, пророчествует ли?..

О небо, небо, синий прах сомнений,
Что есть любовь, и что её закон? –
Огонь идёт по улицам селений,
Огонь целует золото икон!

Да, ваши жёны – как пух лебяжий,
А мы на огненный вдох похожи.
И рядом с нами – пустыня жажды,
И эта жажда – мороз по коже.
(А с виду вроде одно и то же…)
Мы не красавицы – мы красивы,
Когда мы в гневе, когда мы в небе,
Но нашей воле и нашей силе
В темницах ваших и жить-то негде!

Мы верим каждой полоске света –
Особенно если он не отсюда.
И нас опасно винить за это –
Но так же страшно любить за чудо.

Облака на закате меняют форму.
В гололёд асфальт становится глаже.
На морозе машины впадают в кому.
Бастион иллюзий меняет стражу.

Мы не видим снов. Мы не любим шуток.
Мы герои спецназа. Мы суперпрофи.
(Лично я люблю в это время суток
Перелистывать книгу за чашкой кофе.

Ненавижу войну. Что может быть гаже!
Ненавижу себя – тоже мне, подснежник!)
Бастион иллюзий меняет стражу.
Эти парни, пожалуй, покруче прежних.

Бастион иллюзий, воздушный замок,
А вокруг него на сто вёрст – могилы.
Бросить эту бодягу да выйти замуж!
Как сказал Маяковский: «А вы могли бы?»

Да могли бы запросто! Но покуда
Бастион иллюзий возносит башни,
Остаётся надеяться лишь на чудо –
Всё равно, ей-Богу – моё иль Ваше.

Это – горе, это – море, это – Волга.
Уплывает мандариновая смолка.