Array Антология - Диалоги снаружи и внутри

В одиночестве, на дне сознанья,
Что-то дрогнет, будто снят запрет,
И торопятся воспоминанья
Из потемок выбраться на свет.

Сквозь мои глазницы удивленно
Смотрит мальчик. И дрожит слеза,
Потому что тихо и влюбленно
Девочка глядит ему в глаза.

Не спугни… Потом вспорхнут ресницы,
Станет на мгновение темней.
И в глазах привычно отразится
Мир, едва ли помнящий о ней.

Загремит тележкой бомж костлявый,
Процветет вдоль свалок бересклет.
Лягут тени на глухие травы,
Как печали одиноких лет.

Как позабыть о лучшем сне земном,
Который с явью до сих пор не слился?
На Черной речке в детстве он приснился —
Не в здешнем веке, а совсем в ином.
Там девочка, любимая до слез,
Такая та, что обмираю весь я,
Со дна души восходит в поднебесье,
По кромке плеса в мир речных стрекоз.

Там ярче звезды и рассвет быстрей,
Черемухи воздели к небу ветки,
И сердце, будто вольный соловей,
Не признает грудной скелетик клетки.
Одну из трех сестер по именам,
Тебя оно, волнуясь, узывало
То рыть ходы сквозь дебри сеновала,
То, рыб шугая, бегать по волнам.

Когда б на свете красоту ценили,
Глядели б неотрывно на тебя.
Как ты молчишь, с букетом желтых лилий
И выгоревший локон теребя.
Как ты поешь – и искренне, и тонко.
Как ты лежишь, не ведая стыда,
На сахарном песке, где лижет кромку
И сладко-сладко шепчется вода.

Какой бы ты была в объятьях ночи,
Стань женщиной, купайся в волнах чувств?
Не карие глаза, блистали б очи!
Не губ бутон, раскрылся б розан уст…
Но ночь зажглась, когда слепые руки
Постичь пытались, что же надо нам,
И сосны пели о реке разлуки,
И черный ветер крался по волнам.

Тебя из сна сюда переселю —
Мечтал не раз. Но глубже чуя бездну:
Скорей к тебе из этого исчезну —
Шептал поздней, а нынче лишь люблю.
Копаясь в недрах старого альбома,
Не узнаю себя. И мнится мне,
Что это ты с другим была в том сне,
А мне лишь только издали знакома.

Никогда мы не свидимся боле
Ни в лесу, ни у речки, ни в поле
И зеленый цветок не сорвем;
И в зеленых сережках березам,
И с зеленым отливом стрекозам
Не расскажем о счастье своем.

Был избеган босыми ногами
Весь наш рай, что давно под снегами,
Лишь зеленые сосны скрипят.
– Дети, где вы? – Не ведаем сами,
Не в глаза и чужими глазами
Смотрим, как догорает закат.

И на голос разлуки – лишь сон о далеком.
Я держу твои руки – и сосны над нами,
Ветерок овевает твой сбившийся локон,
И ночная прохлада дрожит светляками.

Это только ручьи превращаются в реки,
Или тени – ничьи на бродячем пригорке.
Ты моя, ты маяк – пусть сквозь сонные веки
Пробивается мрак, но глаза мои зорки.

Пусть мы тени вдвоем, только речка – бормочет,
И на платье твоем оживляются складки:
Где птенцом трепыхался пугливый комочек,
Трепетания снова мучительно сладки!

Узнаешь ли меня? – Запрокинулись руки:
Я узнаю тебя, даже если забуду
Эту песню огней, эту сладостность муки —
Даже тени теней не противятся чуду.

И движеньем, что легче лесной паутинки,
Будто время разгладить, к лицу прикоснулась:
Спи, далекий, пусть утро туманит тропинки —
Я сегодня средь ночи счастливой проснулась.

Телу легко затеряться в толпе,
А душе – в одиночестве.
Вот я иду по заросшей тропе,
Исчезающей в творчестве.

Боже, как зримо поется в глуши,
Быть бы только внимательным!
Ты меня словом, как есть, оглуши
Самым верным и дательным.

Словом, разрушившим лет города,
Воскресившим, как спящую,
Девочку, что не придет никогда
В жизнь мою настоящую.

Есть проницательность. Есть тайна.
Мы вновь приблизимся случайно,
Когда сойдет остаток лет.
Пространств весенних окрыленность
Пронижет душу, как влюбленность,
Как весть о том, что смерти нет.

Тогда, скользнув прозрачной тенью
Меж праздностью и канителью,
Появишься, мой ангел, ты.
И будут в дымке предрассветной,
Как в легкой лирике заветной,
Сквозить небесные черты.