Array Антология - Тропинка в дивный сад

Темный дом мой глазами окошек
Жадно в сердце вонзается мне…
По тропе обескровленных кошек
Я крадусь к окаянной луне…

Сквозь когтистые кисти растений
Пролегает опасный маршрут.
Я ползу, и охотник не дремлет —
Он искусно скрывается тут.

Мне бы взгляд обескровленной кошки
Распознать в паутине ветвей,
Где на этой кошачьей дорожке
Притаился с ружьем лиходей,

Ожидая, когда в истощенье
Его жертва сама упадет…
Мне бы только кошачье уменье!
Мне бы только кошачий полет!

Мне бы только кошачье уменье
В тишине издавать тишину —
Без тревоги и без промедленья
Я могла бы взлететь на луну,

Созерцая, как в лунном сиянье
Серебрятся кошачьи хвосты…
Забывая земные желанья
И свои неземные мечты…

Старушки собирались в мир иной —
не каялись и не молились Богу
и, мысленно предчувствуя дорогу,
нам говорили, что идут домой.

Старушки уходили – по ночам.
Наутро возвращались молодыми
и ликовали – больше рядом с ними
нет места эскулапам-палачам!

Из вытертых больничных простыней
кроили разноцветные одежды,
в них воскресали девичьи надежды
ромашковых и васильковых дней…

Старушки молодые в облаках
парили, небу распахнув объятья —
и распускались призрачные платья
ромашками в кладбищенских венках.

Старушки уходили…

Ты шутишь, спина моя,
Ты не хандришь.
Тебя ль мне не знать —
мы с тобою ночами
так ловко взмывали
над спинами крыш,
а зоркие звезды следили за нами!

Ты так изгибалась
под стоны антенн!
Ты так извивалась
под возгласы стен,
под лунным лучом —
кренделем, калачом!

Как в страсти, спина,
ты была горяча!
И в поте вскипали скупые надежды!
Как в приступе гнева —
рубила с плеча
чужие слова
без ножа,
без меча,
на спинах людских
раздирая одежды!

Была ты упругая, точно струна
под тяжестью пальцев жестокого мира —
ты спорила с ним,
но теперь холодна?
Предательски лижешь изъяны и дыры
в своих позвонках…
Посмотри, в облаках
сегодня играет другая
спина!

За окном простуженная юность
Моет руки дождевой водой…
Ты зачем опять ко мне вернулась?
Позвонила раннею весной,

Позвала на птичью перекличку,
Поманила солнечным теплом.
Я – седая. Только по привычке
За тобой скакала босиком…

Отражались в лужах синеоких
Стаи долгожданных телеграмм
От друзей любимых и далеких.
Как дела, старушка? Как ты там?

И на все один ответ —
жи-ва-я.
Раздаю почтовых голубей
Пожилым прохожим, ожидая
Новой встречи с юностью моей…

Невыплаканных слез
Полночная реальность,
Багровое лицо
В дрожащей темноте…
Куда исчезли те,
С кем искренне смеялись?
Распяты суетой
На жизненном кресте.

Прости меня, Господь,
Так хочется забыться —
Запутавшись в словах,
Возделывать тоску.
До тяжести в плечах,
До боли в пояснице
Пахать…
То на одном,
То на другом боку.

Я родом из крестьян —
Задерживаюсь в поле.
В надежде утаить
Посев от подлецов
Окрест своих земель
Я забиваю колья
И прячу в борозде
Багровое лицо.

Осень. Сушь.
Дождей так мало.
Я сегодня увидала
Стаю белых журавлей.
Веришь – нет,
Но я летала,
Мне старушка подсказала,
Как стать легче и сильней.

Все молчит.
И я спокойна,
Я – стара и богомольна,
В тихой церкви у реки.
Помнишь,
Праздник был престольный,
И под звоны колоколен
Целовались старики.

Мы себя
Все ищем где-то
Так же, как душа поэта
Ищет чудо в пустяках.
Знаешь,
Не найти ответа
Ни в последних числах лета,
Ни в разобранных часах.

Молод. Глуп.
Какая малость —
Запотевшую усталость
Смыть холодною водой…
Только
Сердце заметалось —
Слышишь?
Ковыляет старость
На свидание с тобой…

Я осень чую носом и душой…
Предчувствую звучание печали
В полуденных мотивах, и в молчании —
Ночные чаепития с тобой…