Илья Рейдерман - Из глубины. Избранные стихотворения

Любить богов? Они и так бессмертны
и в нашей не нуждаются любви.
У них запасы времени безмерны.
А ты – не лги себе, душою не криви —
умрёшь. Жизнь не отложишь на потом.
Мгновенье проморгал – пиши пропало!
И потому, что времени так мало,
хватая воздух воспалённым ртом,
люби меня! Лишь этим и живу!
Люби, покуда губы не остыли!
Тот мёртв, кого навеки разлюбили!
Его уже скосили, как траву.
Твоей любовью я из времени изъят.
Моей любовью ты из времени изъята.
Покуда люди любят и не спят,
им не страшна страна, откуда нет возврата.
Мёд вечности украденной – впивай…
Люби меня – и не щади, не надо!
Как гвоздь по шляпку – в бытие вбивай!
Здесь и сейчас. Средь мирового хлада.

Увидел синевы клочок
над головой – вот и молчок!
Как будто в прорубь старичок
глядит. Вот удочка, крючок…
Мы – рыбы, пленены зимой,
утерян жизни смысл живой.
И открывая рот немой,
плывём бесшумно по кривой.
О, ты, небесный рыболов,
ты корм бросаешь нам из слов.
И мир, как в день творенья, нов,
едва касаемся основ.
Я буду рыбой – проглочу
наживку, в небеса взлечу,
безмерной шири удивлюсь,
водой небесной захлебнусь.
О, рыболов, о рыбий бог,
не знаю я прямей дорог,
пусть у твоих умру я ног —
небесный выучу урок.
Глотая эту синеву,
я всё узнаю наяву,
пойму, кто я, зачем живу,
зачем в реке времён плыву…

Жизнь-ласточка, лети и возвращайся.
Твоё гнездо – меж ребёр, в нежной тьме.
И не отчаивайся, не смущайся —
ведь нужно жить наперекор зиме,
отогреваясь только током крови,
и ножницами крыльев воздух стричь…
Ах, бездна голубая – нам не внове.
В ней трудно жить. Ещё трудней – постичь.
Жизнь-ласточка, бросаешься в колодезь
пространства, не оглянешься назад,
отвергнув здравомыслящую пропись
и не считая горестных утрат.
Мне – обмирать и за тебя страшиться,
измерив высоту и глубину?
Жизнь – улетай, чтоб снова возвратиться,
и в птичьем клюве – принеси весну.
Верни любовь – наперекор всему,
любовь – огонь пространства мирового,
мерцающий и вспыхивающий снова,
чтоб сердце знало – бьётся почему…

Птица, несущая в клюве звезду,
я тебе верю, я тебя жду.
В космосе чёрном – пряма и светла
эта серебряная игла.
Птица, должно быть, один у нас враг —
этот повсюду клубящийся мрак,
силы высасывающая тьма,
тьма, от которой сходят с ума.
Вот и верши среди страшных высот
радостный, непобедимый полёт,
перед вселенскою тьмой не дрожа,
птица с звездою в клюве, душа…

Не ртутный шарик ты, звезда,
совсем ты из другого теста.
Мой бог, как истина проста:
законность собственного места!
И, может быть, лишь в том и суть,
чтоб, не в противоречье с сущим,
постичь единственный свой путь,
не прочь из мира – в мир ведущий…
…Как мы хотим, впадая в сон,
забыть земное тяготенье!
Что толку в том, что невесом,
и бродишь в мире лёгкой тенью?
Нет, тяжестью не тяготясь,
иди, звезда, судьбой влекома.
И не блуждай, – живи, светясь,
в окне космического дома.
Ты там, где должно, – видит взор!
…И пусть существованье кратко —
дай бог и нам войти в узор
вселенского миропорядка.

История вращает жернова,
похрустывают косточки людские.
Ей миллионы мёртвых – трын-трава,
ведь цели, разумеется, благие.
Всё в жертву – поколенья и века.
Работает, не ведая одышки.
Что наши муки? Ей нужна мука,
чтобы испечь грядущего коврижки.
Как всё мгновенно, ненадёжно, тленно,
бессмысленный напоминая бред!
Так откажись, восстань, беги из плена.
Плюнь в телевизор. Не читай газет.
Истории нет больше. Тьма историй
взамен. Вконец запутанный клубок.
Все истины уже погибли в споре.
Сознанья нет – и обморок глубок.
…Но в том просторе, что незрим очами,
в высотах высей, в глубине глубин,
в величественном мирозданья храме
стоишь не вместе с толпами – один.
Вот глубина, в которой – тайный свет.
Тут времени ослабевает сила.
О, если жизнь ещё не вся постыла,
здесь – вопрошай, здесь – вожделей ответ.
О, вопрошай, покуда сердце бьётся!
Ты здесь стоишь. Какая в мире тишь!
И лишь тогда история очнётся,
когда ты в вечности себя определишь.