Наталья Тимофеева - Холсты

Всплакну душой по сиротине — клёну,
По дому, занесённому по грудь
Снегами, что дают земному лону
В покое зимнем тихо отдохнуть…

Тоски моей сегодняшней причины,
Наверное, в погоде не сыскать.
Горят в окне разлапые рябины,
И мелкий дождик припустил опять.

Солнце ходит по малому кругу,
На закате ложится в туман.
Листопад накрывает округу,
Запах осени терпок и прян.

Сок из яблока сладостью брызжет,
Хрустко кожица рвётся во рту.
Горизонт растворяется рыжий
В вихре света. Стою на мосту,

Ветру щёки и лоб подставляя,
Под ногами — хрустальная гладь…
Я по книге великой читаю,
Что дано мне, песчинке, познать

В этом мире и хрупком и нежном:
Он без разума горек и пуст,
И в конце прозвучит неизбежном
Словно яблока спелого хруст.

Докучливо, рассеянно, тревожно
Судачит ветер, рвёт снаружи дверь,
Цепь на колодце звякает острожно
Знаменьем ожидаемых потерь.

Ещё костром пылают георгины,
И буйствуют соцветья хризантем,
Но золотые вспыхнули седины
В зелёных кронах. Лес умолк совсем,

Лишь изредка раздастся крик унылый,
И ворон чёрной тенью взмоет вверх…
Река ручьём бежит в потоке ила,
И моха высох тонкий белый мех.

Нет ни грибов, ни клюквы, — влаги мало,
Сухая осень нынче не щедра.
А, может быть, земля родить устала,
Сочувствия не зная и добра.

На сердце грусть, а под ногами хрустом
Звучит упавших сучьев россыпь. Мне
Так холодно, невыразимо пусто,
Как будто я приблизилась к зиме.

И так опять не хочется в морозы,
Таская садаль шубы на плечах…
Ну, а пока из зарослей рогоза
Раздался чёрных крыльев шумный мах,

И пух поплыл. Я выбралась из плена
Тоскливых дум и ветреного дня…
И завершилась дома мизансцена
У русской печки под напев огня.

Крылышки твои из пастилы,
Розовая девочка-разлука.
Перемелют молоха валы
Всё твоё. Великой силой звука
Движется вселенная назад,
К Хаосу, как божеству, взывая,
И людишки звёздами горят —
В тысячах парсеков мрут от рая…
Голос твой из хрипа жильных струн,
Мальчик голубиного полёта.
Вскоре перегаснут сотни лун,
Солнц остынут злые огнемёты,
Потечёт меж пальцев пустота
У Творца, что был Отцом живого…
Мир возобновит не красота,
А из уст Его живое Слово!

Глядит луна украдкою во двор,
Где ртуть росы тревожно серебрится.
Мне звёзд далёких слышен разговор
И вскрик негромкий заполошной птицы.

Осенней лунной ночью воздух чист,
И влажной гроздью льнёт к щеке рябина…
Вот где-то вдалеке раздался свист,
Вот шелестит осина за овином…

А запах прели льётся, как вино,
Настоянное на волшебных травах,
И тонкий луч сияющий в окно
Вперяет свет. И медленной отравой,

Сомнамбула, я вновь напоена,
Стою свечой и догораю… зябко…
А в небе только странная луна,
Да звёзд вокруг рассыпана охапка.

Мыслью светлой, но печальной
Я с утра удручена, —
Птичьей песнею прощальной
Осень за окном слышна.
Снова с шелестом скрипучим
Ветер трогает листву,
И бегут куда-то тучи.
На холодную траву
Дичка-яблоня роняет
Сиротливые плоды,
И сухой листок качает
Бочка, полная воды.

Утонула луна в облаках белорыбицей,
Плещет ветер, играет, как волнами, бликами.
Органза поднебесная — занавесь тонкая,
Растворяет туман очертания зыбкие.
По-над лугом струится дыхание сиверка,
И студёными росами травушка клонится…
Только звуки, как эхо, в ночи повторяются,
Только сердце тревожится, нежности полное…
Вот ещё одна осень подкралась несмелая,
Тонкой кисточкой робко листы переметила,
И хрустальными водами в мирном сиянии
Белорыбицу ленную тихо баюкает…

Пегие поляны обдувает ветер,
Золотые пряди путает берёз,
И река сияет синей гладью петель,
Облака качая. Время белых рос
Наступило, птицы тренируют крылья
Перед дальней далью ветреных дорог.
Сад мой весь усыпан серебристой пылью —
Искристою влагой, и родной порог
Холоден поутру, лёд его ступеней
Обжигает ноги. Виноград багрян.
В палисаде липа кроны ржавой пеной
Шелестит сварливо. Клёна тонкий стан
Обрамлён кострищем алости листвяной,
Красная рябина — в гроздьях напоказ…
И сентябрьской прелью пахнет нежно, пряно,
И сетей паучьих рвётся тонкий газ.