Фернандо Пессоа - Тень над рекою. Антология экзистенциальной лирики

Все обстоятельства ― мысль, что это ― неважно.

Медленно время ползет, словно очередь к кассам.

И достояться нельзя ― не успеешь до перерыва.

Кончится все до закрытия ― хлеб, чернила, свобода.

Да и никто не даст того, что взять не успели,

И не простит долги, и не выпрямит то, что криво,

И не спасет от соблазна толпу у входа,

И не подскажет ни средства, ни направленья, ни цели.

В оттаявших лужах стоит вода.

Полжизни прошло под мелким дождем.

Еще полжизни прошло в тени.

Залив, очищенный ото льда,

Спокоен, как и любой водоем,

Не тронутый ветром. Настали дни

Томления, влажности и пустоты.

Еще на приколе речные суда,

Еще по ночам не разводят мосты.

Как будто в командировке, прошла

Вся жизнь. Никому не нужен отчет.

Достаточно только приезд и отъезд

Отметить. Убрать календарь со стола.

А вязкое время по капле течет.

И, кажется, перечислять надоест

Все пункты прибытия. Стерта печать

Подмена слов с переменой мест

Съедает значения. Стоит начать ―

К исходной точке вернется любой

Порыв, любой решительный шаг,

Любая, взятая наперед,

Попытка остаться самим собой,―

Условный, не слишком удачный знак

Того, что усталость свое берет,

Отсюда ― неточности. Годы подряд

Одна неустойчивость и разброд,

Царапины неудач и утрат.

Пока холодный и мокрый апрель

Завис без движения, всякий итог ―

Хоть подводи, хоть не подводи ―

Лишается смысла. Всякая цель

Растаяла. Кажется, из-под ног

И почва уходит. Итак, впереди

Лишь смена дат, холостой пробег.

Смешались свои и чужие пути,

И пенится грязью растаявший снег.

Прошлые годы, стертые файлы, тусклый экран.

Как ни старайся, трепещут лишь имена,

Лишенные первых букв. Холод и дрожь

Припоминания не возвращают к себе.

Все, что было записано, все, что пришлось забыть,

Так и зависло. Только табачный дым

Движется, поднимаясь к низкому потолку.

Лишь синева прошлогоднего снега блестит

В сумерках, лишь иссякает прежний порыв

Вечно копировать самого себя.

Лишь равнодушно синеет пустое окно.

Лишь умолчанием обозначается вся

Воля к существованию. Выбор еще тяготит,

Но по привычке... На самом деле покой

Не гарантирован. Остывающий пепел ждет,

Чтобы смешаться с пылью. Прозрачная ночь

Перемещается к югу, где спят в земле

Поля погребальных урн...

Дольше всего остается в памяти вкус табачного дыма.

Чаще всего повторяются в жизни холод и страх показаться

Слабым или смешным. Прочее слишком неповторимо

И начинается с новой страницы или абзаца.

Пахнут неопределенностью все новые каталоги.

Жалок избыточный шум. И нет никакого сходства

С тем, что было тобой, ни в тексте, ни в слове, ни в слоге.

Только словарь и синтаксис имеют права первородства.

В жизни давно уже ничего не происходит, однако

Есть удовольствие в сдаче на милость случайностям и в отказе

От формул счастья, неточных, начиная с первого знака,

От объяснений, избыточных и сбивчивых в каждой фразе.

Стихающий ветер времени посвистывает в щели

Рассохшейся рамы. Период полураспада

Сознания не сократишь и не удлинишь.

Все окна и все отражения медленно перешли

В мутную оболочку. Уже не надо

Ни встраиваться в порядок, ни выдаваться из ряда,

Ни занимать ни одну из пустующих ниш.

А если кроме судьбы и причинно-следственной связи

Лучшего объяснения выдумать так и не смог,―

Пусть и останется все, как было, необъясненным.

Мелочи и подробности не нуждаются в пересказе.

Ясность и понимание ― только предлог

Для невмешательства. Темный, безличный поток

Вечен и не управляем ни по каким законам.

Все разговоры стали уже повторяться.

Только холод все нарастает, но почему-то

Невыносимо страшно и жалко покинуть

Мир, в котором нас постигала неудача за неудачей,

В котором нам нигде, по-настоящему, не было места,

В котором мы ничем не владеем

И ни о чем не должны, казалось, жалеть.

Все стихи без размера и рифмы похожи друг на друга

(С незначительными вариациями). Но рифма

Тоже, конечно, дает лишь видимость цельности и порядка.

Все ненадежно и приблизительно, даже смерть.