Александр Милитарёв - Охота за древом

Большой словарь турецкий 34 34 Русско-турецкий фразеологический словарь — уникальный свод турецкой лексики 20-30-х гг. объемом с четырехтомный словарь русского языка Ушакова, получивший восторженные отзывы ведущих тюркологов; мне так и не удалось его опубликовать. завершен,
он в мире признан как авторитет
по Ближнему Востоку и ученый,

к тому же на работу приглашен
в американский университет.
Он взвесил все. И в пасть полез к дракону.

Он взвесил все — и в пасть полез к дракону.
Зачем? Страх на родню, друзей беду
навлечь? (Не знал он, что не по суду
метут — по разнарядке, без резона.)
Любовь к России странная? Озона
нехватка за границей? Не найду
за давностью ответа — и ввиду
того, что рассуждать теперь легко нам

логически. Но прошлого не зли:
оно в ответ на сладострастный зуд
вершить над ним наш беспристрастный суд

сожмет в объятьях и оставит с носом.
И бьюсь я над загадочным вопросом:
как вышло, что его не загребли ?

Как вышло, что его не загребли ?
Для власти ценным был специалистом?
Незаменим был? Не был коммунистом?
Но и таких без счета в гроб свели,

и раствориться в лагерной пыли
равно светило чистым и нечистым.
…Позором стукачам и особистам
в июне сорок первого пришли

в квартиру коммунальную родня,
друзья, соседи (дед им был за ребе),
и был опасней смерти разговорец.

Плохой прогноз, — сказал он, — у меня,
когда на нас фашистское отребье
идет, а тут проклятый правит горец.

А тут пока проклятый правил горец,
купив победу по цене разгрома.
И ждали зря, что полегчает дома —
лишь горшая травила души горечь.
Но я про деда. Шла у нас про то речь,
как он не сел . Мне рассказал знакомый,
его коллега: секретарь парткома,
их Торквемада, псих-шпионоборец

(Бог шельму метит: некто Кебенёв)
сказал кому-то, кто не донесет —
и понеслось по институту слово:

«Что Майзель контрик, ясно и без слов,
но парень честный, х… с ним, пусть живет»
и — вычеркнул из списка рокового.

В тот раз избегнув списка рокового,
он воевать по возрасту не мог
и в Куйбышев был послан — на Восток
вещать. Им было не найти другого —

ни уровня его языкового
ни чтоб и местных нравов был знаток.
Но этой передышки вышел срок:
в Иран он едет драгоманом 35 35 Драгоман (из аккадск. таргуманну ) — переводчик. снова.

Война прошла. Он в Африку отправлен,
где будет четырех держав альянсом
колониям дан статус итальянским.

И к каждой делегации приставлен
справляться с языками целый цех.
В советской переводит он со всех.

Он переводит с языков со всех,
Но ночь — его: он бродит, пишет вволю.
Он слышит речь, он в Африке, он в поле!
Он жив, не стар. И это ль не успех?
Обратно через Лондон. Без помех
сидеть в библиотеках: вот раздолье!
Здесь тратить час на ужин жаль до боли,
так на прием загнали как на грех.

А за столом Хью Гейтскелл 36 36 Хью Гейтскелл (Hugh Gaitskell, 1906—1963), лидер Лейбористской партии Великобритании в 1955—1963, неудавшийся кандидат в премьер-министры Великобритании (англичане шутили про него: «Лучший премьер-министр, который у нас когда-либо не был»). оказался.
Дед, пальцем ткнув, сказал, хвативши лишку:
«И я по маме Хацкель, вот как этот».

Вмиг древо принесли, и отыскался
российский след. Тут лорд вскричал «Братишка!
Ах, как я рад!». И дед сказал: «Forget it! 37 37 Forget it — «забудь об этом», «выкинь из головы». ».

Лорд рад родству, а дед сказал: «Forget it!»
и рать сексотов 38 38 Сексот — секретный сотрудник. оглядел украдкой,
но был той швали, на халяву падкой,
вискарь родней, чем Ильича заветы 39 39 Не исключено, что эпизод с «лордом Гейтскеллом», дошедший до меня как часть семейного фольклора со слов С. С. Майзеля, мог быть им и выдуман — он был мастером розыгрышей и анекдотических историй. Но родство, вроде бы, не выдумано. .

В Стране Советов вновь в родимом гетто
вмиг схвачен века-волка мертвой хваткой,
амебной абиссинской лихорадкой
и творческой, он свой научный метод