Ханс Бёрли - Из современной норвежской поэзии

каждою каплей - зеркальцем радости

Девочки под дождем, они сами легки,

словно изморось, в наши глаза они брызги света бросают,

вешнюю воду и смех, девочки, лица которых облиты дождем.

Словно прямо из будущего они сюда прибежали

Двое стоят за окном, старые люди, видят нас или нет, вот

что хотелось бы знать, вечно стоят у окна, неразличимы почти

за стеклами, движутся еле заметно; даже когда от окна отходят,

оставляют они свой абрис, он так и маячит за стеклами.

Нас они видят - или просто в упор смотрят сквозь нас,

кружащихся вихрем по дворовому льду, а может, им вовсе

и делать нечего, кроме как руки сложа сидеть у окна.

В доме у нас говорят, что у них были когда-то дети и они тоже

играли во дворе, дети, как мы, подумать только, как странно,

дети, которые по льду чертили круги, а может, они размышляют,

как их чада кружатся в суетном мире, а круги все шире и шире,

а может, они вспоминают, как были детьми, ведь и они же

были когда-то детьми, о, эта замерзшая гладь отражает смену

времен во всей полноте сквозь нашу игру, а может, они нас видят,

не видя нас, в общем и целом, но мы-то их видим,

даже когда мы не видим их, ибо с каждым годом они погружаются

все глубже и глубже в иное пространство, и вдруг я увидел их

внизу, в глубинах морских, их бледные, вдали едва различимые

лица, в глубинах беззвездных, а мы смотрим не отрываясь на

годы бегущие, что носятся вихрем в облике новых детей незнакомых!

Люблю тебя. Не знаю, чем

плачу за это. Мой облик тонет в облике твоем.

Твои «да», твои «нет» - в них впечатан я сам.

И это меня разрушает. Но ты этого стоишь.

Да. Нет. Единственное слово. Я вглядываюсь

в тебя. Взгляд твой, глубокий, сосредоточенный,

трепещет в наготе своей, окруженный ночью,

словно звезда, звезда, дождем заслоненная.

За дождевою завесой подрагивает звезда.

Острие клинка. Лед и полымя.

Слово... Рана, которая вскрылась. Птица,

которая вдруг распелась. В полымя брошенное сердце.

Никак не пойму почему в костре что жгут на иванову ночь

я вижу всегда орла

Орел - темное пламя на куче горящих угольев

Орел воссевший в лучах восходящего солнца

на самом высоком из кряжей, на острие светоносного шпиля

Темней чем каменный кряж

с короной лучащейся вкруг головы

Крылья расправил - стал устрашающим колоколом

и тело как колокольное било качается между звучащих крыл

дрожа от порывов ветра, над безднами воли

несет он в небо всю тяжесть камня

Солнцу сродни

И устремляется птица-орел к морю,

сбрасывает полет, как первобытную оболочку,

на окаменевший от страха берег, мчится тень

сквозь громаду кряжа, отзвуки горних высей

в каждой черте проступают, мчится своею собственной тенью

прямо в толщу морскую, и входит в рыбину,

и кружится и петляет кругами беззвучными смерти

по склонам кряжа открытым, как гладь песни,

он вверх летит и там восседает, огонь

в огневом пространстве, горит не сгорая

И там, в трепете крыльев на темных камнях,

вдруг вспарывает солнце

Они не видели ее. Большую птицу. Мгновенье

медленно текло... Тьма с каждою секундой

приоткрывалась, можно было свет

услышать в листве - она, как оконные переплеты,

отделяла их от залитого сияньем летнего мира

Огромная птица - она покружила по-над домами

и прочь проплыла. В глубь небес. За столом,

под сенью дерев, вооружась ослепительными бокалами

и отчуждающим от жизни смехом, они выпивали,

вдоволь смеялись и не увидели птицу... Это было во сне?..

Любовь есть королевство

что унаследовано нами от собственного детства

и раздроблено во многих ласках

на удельные княжества

где правят униженье сладострастье ревность

Плоть под напором чувств

в саму себя погружается

обнажая свои побуждения

поношенное унижение обновляя

утверждая унижение вновь, неизменно

в ореоле детских восторгов

Но вот что нас притягивает -

красота взаимных влечений

мы в нее врываемся смерчем, все сокрушаем

сметаем с лица земли и втаптываем в грязь

Это ты научила меня игре. Тот,

кто безразличен, самоуверен

и нимало не обеспокоен поисками любви,

как раз и оказывается горячо любимым.

А кто в любви нуждается,

тот отвергнут, брошен на дыбу