Филип Сидни - Астрофил и Стелла. Защита поэзии

Но в северной земле, морозной, ледяной,
Где вверг его в озноб и холод и туман,
Он возомнил, что был ему жилищем дан
8 Лик Стеллы, что горит веселостью живой,

Чья белизна и взор, как солнце на снегу,
В него вселили вмиг надежду на тепло,
И он решил: "Уж тут согреться я смогу!" —
Но от нее, чей хлад его измучил зло,
Мне в сердце он впорхнул, где, бросив уголек
14 И крылья опалив, вновь полететь не мог.

Храм Добродетели Природа возвела,
Использовав лицо прекрасной Стеллы;
Фасад из Алебастра нежно-белый,
4 Из Золота литого купола,

Жемчужными замками заперла
Она врата Порфирные умело,
И мы зовем щеками два крыла
8 Живого Мраморного лика Стеллы.

Сквозь два окна ее небесный взгляд
Не может в мире отыскать сравненья
С тем черным светом, что струит гагат [19] Гагат — род черного янтаря; считалось, что он обладает магнитным свойством. ,
Всесильный, как земное притяженье.
Сам Купидон гагат Любви гранит:
14 Я — как соломинка, твой взгляд — магнит.

Ты впрямь двужилен, Разум, коль доныне
Бранишь любовь и сердце, сумасброд;
По мне, ты лучше б с лирой шел к вершине
4 Иль брал из рук Природы спелый плод,

Или следил светил небесных ход.
Напрасно тупишь плуг в бесплодной глине —
Не трогай чувства и его забот,
8 Правь мыслями — любовь нейдет в рабыни.

Хоть сердце и любовь терзаешь днесь,
Клинками мысли действуя умело,
Прямой удар в тебе убавит спесь:
Чуть опалит тебя лучами Стелла,
Ты, Разум, сразу хватишься за ум
14 И в толк возьмешь любовь без долгих дум.

Любовь! В каком ребячестве пустом
Порою ты бываешь виновата:
Вдруг Небеса одарят таровато,
4 А ты — бежать (от лучшего притом!)...

Как мальчик, книжным прошуршав листом,
Картинки глянет, переплета злато,
Но даже знать не знает, сколь богато
8 Умом писатель свой украсил том, —

Вот так, ребенок, в Стеллиных зеницах
Завороженно ты отражена,
Ловушку видишь ты в ее ресницах,
А тайна ведь — в груди заключена!
И чем в лучах красы наружной греться,
14 Не лучше ль, глупая, в ее проникнуть сердце?

Ты светишься, Амур, в глазах у Стеллы,
Дневной силок из локонов плетешь [20] ...Дневной силок из локонов плетешь... — Силки, которыми ловили жаворонков, делались при помощи зеркальцев и сеток. Первое сравнение волос с сеткой принадлежит, по всей видимости, Ф. Петрарке (сонет 253). ,
Вселившись в губы, пухлость им даешь,
4 Струи дыханья превращаешь в стрелы,

Ты полнишь сластью эти груди белы,
Злонравью кротость учишь, мед свой льешь
В живую речь — и всех бросает в дрожь,
8 И чистый глас поет тебя умело.

И все ж не мни, что Стеллой овладел —
Так войско, слыша трубы в ходе схватки,
Кричит: "Победа! Сладок наш удел!"
Нет, сердце Стеллы — крепость прочной кладки,
Там рвы и башни ум соорудил;
14 Сломить ее ни средства нет, ни сил.

Амура, Зевса, Марса Феб судил —
Кто наделен прекраснейшим гербом [21] Воинственные гербы Зевса и Марса призваны здесь подчеркнуть неправедность любви их владельцев. Согласно греческой мифологии верховный бог греков Зевс полюбил сына дарданского царя Ганимеда и, приняв облик орла, который единственный из птиц был достоин его сана, так как не боялся, как считали греки, молний, похитил Ганимеда и сделал его своим виночерпием на Олимпе. Похищение Ганимеда — частый сюжет в искусстве Возрождения. Марс (Apec), бог войны, любил Афродиту, богиню любви и красоты и жену бога огня и кузнечного ремесла Гефеста. Первым об их связи узнал Феб (Аполлон), бог солнца, и рассказал о ней обманутому мужу, который выковал тончайшую сеть и, поймав в нее любовников во время их свидания, позвал всех богов поглядеть на их позор. ?
Орел у Зевса на щите златом —
4 Он Ганимеда цепко ухватил;

У Марса шит зеленый, и на нем
Меч острый сердце до крови пронзил;
Перчатку Афродиты Марс носил,
8 А Зевс украсил стрелами шелом.

Амур добился первенства легко,
Едва лик Стеллы на щите вознес,
Где на сребристом поле алость роз [22] ...Где на сребристом поле алость роз... — бело-красный герб Амура — в цвет щек Стеллы. К тому же, на гербе семьи Деверекс тоже серебряный фон и три красных диска. .
Феб распахнул свод неба широко
И рек Амуру, что в сравненье с ним
14 Не зваться рыцарями тем двоим.