Филип Сидни - Астрофил и Стелла. Защита поэзии

А Муза мне устроит тарарам —
Не вечно ж про печаль писать! Недаром
Пила так много слез моих — пора
4 Ей их запить зевесовым Нектаром [74] ...зевесовым Нектаром... — Намек на то, что любимец Зевса Ганимед был его виночерпием. Астрофил сравнивает себя с Ганимедом, потому что верит, что любим Стеллой. Кстати, сам Сидни исполнял в это время должность виночерпия при дворе королевы Елизаветы. !

Сонетам ли зудить, как школярам,
Бас — будь глубок, верхи — парите яро,
Для смеха — щеки (хоть глаза — слезам).
8 Грешно пренебрегать господним даром!

Явись же, Муза, и яви добро:
Напишем радость, хоть и черно-белым...
Но хватит, хватит... Придержи перо,
Неистовая! Дай мне руку смело,
Шепну тебе, скрепив печатью жеста:
14 Молчание — вот музыка блаженства.

Кто ищет в Книге бытия листы,
Где в дивной форме дух сокрыт высокий,
Тот пусть в тебе Любви читает строки:
4 О Стелла, совершенство — это ты!

Увидит он: пугаясь Доброты
(Непобедимы нежные попреки
Очей, где — солнце Разума!), пороки
8 Скрываются, как птицы темноты [75] ...пороки // Скрываются, как птицы темноты. — Ночные птицы часто символизировали пороки. Например, сова была символом алчности, обжорства, лени. .

Сама того не зная, может быть,
Ты всех вокруг — и я тому свидетель! —
Умеешь Красотой в себя влюбить
И претворить влюбленность в Добродетель.
"Увы, — вздыхает Страсть, голодный нищий, —
14 Все это так... Но мне б немного пищи!"

О Страсть! подруга всех моих невзгод,
Сестра Любви моей многострадальной,
Как трудно мне признать тебя опальной!
4 Но предрешен печальный поворот:

Венеру велено пустить в полет
На крылышках Дианы идеальной [76] ...Венеру велено пустить в полет // На крылышках Дианы идеальной. — Диана (рим. миф), или Артемида (греч. миф.) — целомудренная богиня охоты, покровительница девственниц. ,
И нравственностью высокоморальной
8 Позолотить Амура жгучий дрот [77] ...Позолотить Амура жгучий дрот. — У Овидия сказано, что Купидон (Амур) владел двумя стрелами: золотой, которая вызывала любовь, и свинцовой, которая заставляла отрицать любовь (Овидий. "Метаморфозы", I, 468-471). Сидни здесь изменил назначение золотой стрелы. .

Лишь скромность, преданность и угожденье,
При сдержанной учтивости речей,
Лесть на устах, в глазах — благоговенье
Предписаны мне Госпожой моей.
Нет, в эти рамки Страсти не вместиться,
14 Я должен гнать тебя, — но как решиться?

Ты ли в дреме столь глубокой,
Дар небесный, мой алмаз?
Научу ее сейчас,
4 Пробудясь, не быть жестокой.

Чары спят, и страх не нужен,
Стрелы взора спрятал сон.
Поиграем, Купидон,
8 Ты, мой мальчик, безоружен.

Язычок, что так сурово
"Нет" бросал навстречу мне,
Сможет ли в блаженном сне
12 Лепетать все то же слово?

Дремлет ручка — грозный воин.
Путь открыт. Постыдно ждать.
Нужно штурмом крепость взять.
16 Трус Любови не достоин.

Стой, глупец! В одно мгновенье
Пробужденный вспыхнет взгляд —
И Любовь твою сразят
20 Возмущенье в презренье.

Только уст влекущих сладость
Поцелуй украсть велит.
Заучи же алфавит —
24 И читай себе на радость.

Поцелуй так сладок! Встала
В блеске гневной красоты.
Убегай же, дурень! Ты
28 Столько мог, а взял так мало.

Малыш Амур — проказник хоть куда,
Лишь материнский взгляд ему указка,
Ему любая шалость — ерунда,
4 Все потому, что столь мягка острастка.

Лежала спящею моя Звезда,
Я выпил поцелуй — и гнева маска
И брань мне были платой. Вот беда! —
8 Мальчишке, а не мне нужна бы таска.

Прощенья нет, и гнев ее воссел
На троне красоты. А кто так смел,
Чтоб шаг приблизить к судиям пунцовым?
Небесный шут, твой самый лучший лик
Гнев столь прекрасным сделал в этот миг,
14 Что искушает поцелуем новым.