Валерий Дудаков - Избранное

Безмолвие, безлюдье, беспределье.
Замолкло время, стихло в глубине
Пространства, заплутавшего в поверьях,
Что гулким эхом ходят по воде.

Они доносят отзвуки сраженья,
Походов дальних, красных стругов гул,
И сказочного города виденье,
Что вечным сном под озером заснул.

Гаснет свет дневной, смеркается,
След уходит берегов.
Чайки тень крылом касается
Потемневших облаков.

Колпаком, на штырь насаженным,
Бакен мели сторожит,
Вкруг него, по камням слаженным,
Ветер волны ворожит.

Гаснут островки зеленые,
В глубине их скрылась тень,
Лишь шумит вода студеная,
Кружит пенистый гребень.

Древний скит вдали маячится,
Вкруг покой и тишина,
Под замерзшим небом прячется
Хрупких веток белизна.

Узкой полосой багровою
Ранний тянется рассвет,
В воду темную, свинцовую,
Неба льется тусклый свет

Берег, ветрами иссеченный,
Заживляет темный мох,
И со дна потока вечного
Гулкий звук, как тяжкий вздох.

Острова, острова, острова,
Закружилась от вас голова,
И куда глаз ни кинь —
Всюду водная синь,
Как с похмелья болит голова.

Соловки, Соловки, Соловки,
Стерегли вас не люди – волки,
И какой в этом толк,
Коли брат словно волк,
И сжимаются зубы в тиски.

Убежать с Соловков, убежать,
Чтобы даже следа не видать,
И не сбиться с пути,
И свободу найти,
И ищейки не стали искать.

Но уйти не дано, не дано,
Кому здесь отсидеть суждено,
Если будет фартить —
Чифирю заварить,
По душам поболтать заодно.

Да теперь всё не так, все не те —
Не оставь нас Господь в темноте,
Обернешься назад —
Там мерещится ад,
Не забыть бы о нем в суете.

Острова, острова, острова,
Поседела от вас голова,
Мы вернемся опять,
Хоть пора отплывать,
К Соловкам, чтобы правду сыскать.

В преданье летописец написал:
Царь Петр гонца на Кижи-остров слал
Построить пост дозором обороны,
Чтоб враг коварный северной короной
Надменную главу не увенчал.

Но шелестом дерев, кустов и трав,
Вдали от царских суетных забав,
Несоразмерных будущему чуду,
Откликнулось: Пусть храм высокий будет,
Просторный храм о двадцати главах.

И в день Преображенья, в благовест,
Из дальних и глухих окрестных мест
Пришли леса в покровах запыленных,
И над пожаром местом опаленным
На севере вознесся божий крест.

Восславим тех, законы кто постиг,
Как ставить восьмерик на четверик,
Чтоб в целое могли соединиться,
К покрову небосвода устремиться
И солнцу показать свой светлый лик.

Помянем тех, кто плыл на братский сбор,
Тех, кто срубил на острове собор,
Чтоб мир вокруг него преобразился.
Вначале плотник Богу помолился
И в желтый ствол сосны вонзил топор.

Под лезвием запел сосновый срез
И храм пошел, венцами вверх полез,
Прирубами оброс со скатом крытым,
И в кровле «бочек», в чешую зашитых,
Узором отражался свет небес.

Храм рос как древо жизни, вверх тянул.
И скоро с любопытством заглянул
Он в небо деревянными главами,
И вместе с золотыми облаками
К лучам тепла под влажным ветром льнул.

И добрая молва пошла окрест.
К нему из дальних стран и ближних мест
Тянулись люди, приходили звери,
Сплывались рыбы. К православной вере
С любовью направлял их Божий перст.

И плотник главный, завершив узор,
Сказал: «не должно строить с этих пор,
Срубить дано лишь раз такое чудо,
Бог создал то, что вечно будет людям»,
И бросил в воды озера топор.

С событий тех прошло немало лет,
И повидал так много белый свет
Строений, что слепят воображенье.
Но в озере светится отраженье
Собора, что чудесней в мире нет.

В июльский день из вод необозримых,
Встречать сюда приплывших пилигримов,
Приветливо идет на встречу нам
Пресветлый божий остров Валаам.

Его неугасимая лампада
Веками светит, принося отраду,
И ясным днем и поздно по ночам
Ты всех приветишь, добрый Валаам.