Георгий Венус - Полустанок

Упокойную петь над собою?
Над могилой трясти бородой?
Четверть века в глухом перебое
Еще бьется весенней водой!

Вот несу переносным грузом
Эту силу, что в кровь залегла.
Ты, считавшая вздохи Муза,
Видишь, — к небу летит зола!

Слышишь грохот воды весенней?
Четверть века гудит в набат.
Я не первый и не последний
В ком ломает себя судьба.

Я не слышу иного зова, —
Только тот, что бросаю — я.
Гнись, как радуга, сила слова
Над просторами — бытия!

Но пенье птиц? Но солнце на тропинке?
Но перекличка радостных колес? — —
Тяжелый день, под небо выгнув спину,
Упав, примял встревоженный овес.

Но пенье птиц? Но сердце под рубашкой?
Молчи, молчи, осенняя трава! —
Вросла в любовь кудрявая ромашка,
В тоску вросли примятые слова.

И все вокруг — — и солнце над тропою,
И эхо слов, и слово — — все вокруг
Плывет в туман, чтоб там, за тишиною,
Начать со мной повторную игру.

От крыльца с резными петушками
До далеких степей за селами,
Я дорогу мостил шагами,
Бездорожье — песней веселою.

Уходя от тебя по́вечер,
Когда небо роняло облако,
Я с улыбкой Алеши Поповича
Под чужими стоял окнами.

Но когда деревянным голосом
Взрыл петух тишину ломкую, —
На меня золотым колосом
Указали лучи звонкие.

И петух на крыльце крашенном,
За упавшими в пыль тыквами,
Бросив крылья ко мне пашнями,
Мою ревность в груди выклевал.

Старый клен твои инициалы
Засосет разбухшею корой.
Кто поймет тревожные сигналы
Этих веток, певших над тобой?

Кто поймет, что корень перекручен,
Оттого, что я постичь не мог, —
Что дожди весенние — от тучи,
Что любовь — от боли и тревог?

Будет луч, распластанный о камень,
Ждать под небом дремлющей грозы, —
Чтобы клен, стареющий веками,
Мог познать любовные азы…

Подкралось к весенней заре окно.
Спросонок, — еще осторожно, —
искали лучи утонувшее дно
улыбки твоей тревожной.
Тревога не ждет. Но тревожная зыбь
не может на пруд опереться,
и крылья звенящей над ним стрекозы
не могут лучем согреться…
К чему же, за красным, оконным стеклом,
где борется вишня с сиренью,
стремится под небо — тугим ростком
над тишью — стрекоз гуденье?
Какими словами убьешь тишину?
И нужно ли тишь эту мучить,
чтоб, выбежав в сад, вот такую весну,
как эту, — — гонять по сучьям?..
Метнулись в зарю золотые межи.
С забора — лучи упали.
Не все ли равно, куда добежит
весна?.. — До души, до окна ли!..

Над дверьми — разбитый колокольчик.
Под окном — линялый желобок.
Прислонясь к воротам, ветер-гончий
О бревно почесывает бок.

Греет солнце. Греет понемножку, —
Я не знаю, долго ль до меня
Эту в сад бегущую дорожку
Притоптала девичья ступня.

Есть слова, которыми томиться
Каждый летний вечер суждено.
Поползут, считая черепицы,
Голубые тени на окно.

Там, в кустах смородины примятой,
Лишь сбегут туманы под откос,
Летний вечер ласковою мятой
Тронет пряди девичьих волос.

Над дверьми причудливой резьбою
О звонок коснется тишина. — —
Есть слова… За девичьей судьбою
Их ведет кудрявая весна.

Коли жить, — так предками не мучиться!
Я видал, как снег примял траву.
Но с горы сбежавшая распутица
Желтый дерн взлохматила во рву.

Коли ждать, так быть в лучах затерянным!
Я видал, как клен, склонясь к сосне,
Выгнув корни в шопот трав растерянных,
Подымался листьями к весне.

Коль любить, — так жить не так, как можется!
Не пускать отчаянья к вискам! — —
Я слыхал, как кровь, играя, божится
Плыть от сердца к сердцу по векам.

От стены к стене,
От трубы к ногам,
Городской весне
По глухим складам
Он расскажет так,
Как никто не мог,
Что бежит верста
По краям дорог, —
Что ракита пьет
Тишину корней,
И ростит ее,
И шумит над ней.

От дверей к дверям,
От окна к окну
Проползет заря,
Пронесет весну —
В глубину полей,
Где лежит в земле,
Под резьбой ветвей,
Как огонь в золе,
Как в тумане звон,
Когда брызжет дождь, —
Плодородный сон, —
Корневая мощь.