Владимир Пруссак - Цветы на свалке

Всегда и всюду и с тобою
У неразгаданной черты,
Но не смиренною рабою
Ко мне в мечтах приходишь ты.

И не распутною черницей,
В мерцаньи гаснущих свечей, –
Я вижу в огненной зарнице
Лицо владычицы моей.

В ржаных полях, вспоенных потом,
В гуденьи верного станка,
Великим правит поворотом
Твоя надежная рука.

Пора, пора! Пускай кадила
Еще струят священный дым,
Но ты ушла, ты изменила,
И твой порыв неудержим.

В краю испуганном и нищем
Окончи тягостные дни
И перед ярким полотнищем
Хоругви ветхие склони.

Не крест, но сталь. На смутном небе
Не видно знамений. Иди.
Твой час настал, и вынут жребий
И сорван крест с твоей груди.

А на распутьи всех распутий,
Где распят плачущий Христос,
Взнеслись кровавые лоскутья
Предвестником грядущих гроз.

Давно забыт обет земного рая,
Среди жестоких ежедневных сеч
Трибун молчит, смущенно обрывая
О вольности затверженную речь.

Предчувствие трепещет, угасая;
Пленительной надежды не сберечь,
И в первый день восторженного мая
Не упадет тяжеловесный меч.

К минувшему не может быть возврата
Тревожная душа ослеплена,
И брат уверенно пошел на брата.

Недобрая задача решена,
Свершилася постыдная утрата,
Тяжка братина бранного вина.

Тяжка братина бранного вина.
Вдвойне тяжки ненужные укоры.
Когда земля огнем озарена
И вскрыт ларец карающей Пандоры.

Чья б ни была проклятая вина,
Теперь оставим бешеные споры:
Судьба с судьбою тесно сплетена
И явится таинственное скоро.

Великих чаяний плохой сосуд,
Мы не смогли, в словах изнемогая,
Остановить неизбежимый Суд.

И вот – судьба настигла роковая
И полчища несчетные идут,
Старинную Европу раздирая.

Старинную Европу раздирая,
Час от часу огромней и грозней
На рубежах растет стена живая,
Незыблемей незыблемых камней.

Как тягостна наука боевая!
Но тысячи уже сроднились с ней,
В чудовищных сраженьях забывая
О радостном содружестве людей.

Ребяческих, игрушечных мечтаний
Назойливая власть еще сильна,
Но им не место в осажденном стане,

Где дымная поднялась пелена,
И слышно, как вдали, в густом тумане,
Гремит неистощимая война.

Гремит неистощимая война,
С низинами уравнены высоты;
Едва ли есть счастливая страна,
Не знающая воинской заботы!

Однообразнее веретена
Рокочут бдительные пулеметы;
За каждый шаг – безмерная цена,
И умирают храбрые без счета.

Но чуткие весы доселе не дрожат,
Кому торжествовать, еще не зная,
Кому расстроенным бежать назад.

И каждый день слепых снарядов стая
Свирепствует, сражая наугад,
Сметая все, от края и до края.

Сметая все, от края и до края,
Текут потоки пламеносных рек,
И кажется, что Истина седая
Безумствующих кинула навек.

За лютой смертью смерть спешит вторая,
Все рухнет, чем гордился человек;
Бессильно вздрагивают, догорая,
Останки храмов и библиотек.

Опять в земле Милосская Венера,
Полотна Винчи, – штуки полотна,
Утеряна погибнувшему мера,

И злобою бушующей пьяна,
Как сказочная жадная химера
Несется беспощадная волна.

Несется беспощадная волна,
Не удержать взметнувшейся стихии;
Поблекнула небес голубизна,
И вслед пророкам смолкнули витии.

Но если б и настала тишина
В смятенном ожидании Мессии, –
Увидела бы красная луна:
Погибли голуби и гибнут змии.

Прогневался неправедный Творец.
За несвершенные грехи карая,
Определил страдальческий венец.

В отчаяньи вопит земля родная,
Как бы предвидя горестный конец,
И стонут люди, в ранах умирая.

И стонут люди, в ранах умирая,
И все лелеют робкие мечты:
Прекрасною воспрянет жизнь земная,
На красной крови – красные цветы.