Наташа Денисова - Союзпечаль. Стихотворения

здесь очень холодно,
слишком озерно.

прибежим на рынок,
спрячемся там,
где продают картошку.
и когда из звездного дыма,
в маленьких снежных крошках

появятся красные комиссары
с твоей душой —
я расскажу им, что не боюсь ударов,
что человек без души – мешок.

и опустится ночь на плечи
как июльского ливня бязь.

герда, герда! не стать тебе вечной,
но оживи хоть раз.

так нас делают камнями, кусками стали.
вспомни, кем мы были, и кем мы стали.
так все наши чувства переплавляют
в чугунные перила.
а затем мне снятся лестницы.
шум прилива
заполняет комнаты, заполняет дни.
однажды кто-то из прошлого позвонит,
станет выспрашивать, какие здесь сентябри,
как я чувствую себя, что внутри?

мы порабощены этой катастрофической простотой,
этой обыденностью, уничтожающей пространство
под стратосферой.
и я не знаю, кто закричит первым,
и я не знаю, кто первым сделает шаг назад.

представь, что время будто бы листопад.

вот ты идешь в гулком городе по проспектам,
темным, как сны диких зверей,
огромным, созданным страной советов
для своих молчаливых детей.

вот ты глотаешь воздух,
который горек,
который жжет.
и память не оставляет тебя в покое,
прикосновения ветра как ожог.

ты помнишь шаг размеренный двадцатого века,
ты помнишь его попытку не допустить
нас в мир, что из проводов соткан,
в низкого неба гранит.

ты помнишь его песни, его катастрофы,
усыпанные белым хлопком поля.

упавшие звезды становятся торфом
и ярче всего горят.

сплетай же венок из пугливых снов,
из лент расставаний, прощаний
из неузнанных берегов.
обещай мне,

что когда-нибудь ты научишься так любить,
как в детстве,
чтоб из сердца тонкая красная нить,
и все вокруг обретает резкость.
все вокруг обретает цвет, обретает звук.
обещай мне, что ты один из двух,
что хотя бы ты…

под огромным орешником пахнет вечером, пустотой,
дальними далями.
помнишь как бесконечно шел дождь?
тогда еще друг друга ждали мы.

на последней площадке автобуса,
у самого выхода,
как будто внутри прообраза
вдоха/выдоха,

как будто внутри прообраза
ветвящейся вселенной.

и твой взгляд
однажды сделается святыней.

мне было грустно. в сотый раз, как будто из кувшина,
всех нас поила молоком далекая холодная кассиопея,
и говорила, помнишь, говорила
она «о, нет, да что в тепле?
они друг другу руки греют,
а вы… вы будьте непреклонны,
ходите, словно тени меж людьми,
и слушайте метро, как будто бы раскаты грома,
смотрите в окна, словно это корабли,
представьте, что глядят они на вас,
полузакрыты веки/люки.
я подарю вам столько…

что нежность их? она дика
как запах мяты в падающем в вечер поле,
пускай летят к огню ее, как мотыльки, и погибают
в лампочек неволе.
здесь все искусственно,
в мерцающем неоном иле»…

мне было грустно. такой алый
зажгли свет.
все оглянулись,
а затем отвели взгляд.

вчера мне показалось,
что кто-то осторожно сменил слайд,
и мы видим теперь другие совсем звезды.

за вокзальным смрадом
начинается русский мир.
на окраине почерневшего сада
стоит без крыл
в простенькой рубашке,
с рюмкой в руке,
мой знакомый саша,
и от тоски
голосит и плачет:

– какова жизнь!
помню, как я мальчиком
все просил: вернись!
господи всесветлый,
постучи в окно.
я тебе открою.
тяжело одним.

мы тоскуем с мамкой,
горький хлеб едим.
так к земле прижаты —
в рай не улетим.

помню, как я в детстве
ждал его, так ждал.
все стоял на холоде
сколько хватит сил.

мимо проплывали
корабли небес.
давно это было.
а теперь я здесь.

никого не жду я.
видишь, что со мной?
в рай не улечу я,
но мне все равно.

если бы мне предложили выбрать
какой-нибудь единственный момент из всего —
я бы вспомнила девяносто девятый —
неубранный от осени двор,
новый президент для старой страны,
разговоры о конце света,
и из окна
можно увидеть
как снег растворяет время.