Наташа Денисова - Союзпечаль. Стихотворения

его окружают души,
так много душ, что не продохнуть,
так много душ, что не вместится в аэроэкспресс.

и я видела тебя там, и я вижу тебя здесь.
и нас разделяет лишь мир и гул.
есть те, кто любит, и те, кто забыл.

мэри, мэри,
скажи нам, мэри,
отчего ставни этого мира
закрывают от нас солнце?
отчего все моря-блюдца,
и никак, никогда не вернуться
к тем, кто дорог нам больше жизни?

мы мечтали об этом разве?

пусть один лишь из нас наказан,
будет теперь наказан.

мы невиновны, мэри.

и если ты тоже где-нибудь ищешь,
отчаянно вглядываясь в гипертекст,
того человека, что темнотою дышит,
то вот тебе весть.

того человека, который, спускаясь
к дрожащим вагонам, слушает их вечный шум,
и сравнивает его с шумом клена,
со всеми звуками, что приходят на ум.

представь: пространство от точки а
и до точки б
создано лишь для этой встречи.
дома, светофоры, дожди
существовали всегда,
чтоб однажды
холодным вечером
ноября
кому-нибудь стало легче.

чтоб он вышел на улицу,
среди чужих слов-льдин
услышал тишину,

и понял,
что не один.

*
куда ты сбежишь из леса,
если лес – ты?
мир находит пяту ахиллесову —
лиличке покраше завязывает банты.

мир находит ей учителей страшных,
вкладывает в уста очаровательные мерзости,
чтобы потом над тобой, уставшим,
всегда горели глаза ее черешневые,

чтобы потом в переулки московские крошечные
ты пытался втиснуть огромное,
больное любовью сердце,
и каждый, слышишь меня, каждый
купил бы его за грошик…
тебе не сбежать из леса.

*
если
честно – что знаешь ты
о мире, кроме ее губ алости?

ты не увидел, как наступает старость,
как время разрушает твое тело.

– лиля! лиля!

век пожирает все, к чему она прикасалась.
все, что она сделала —
ради тебя, великана трепетного,
пуля крохотная —
как новый вызов —
на проклятый свинец нанизаны
все признания твои,
в сердце воронами обитавшие.

и вот – безвкусно обставленная комната,
а не она,
не она!
последнее твое пристанище.

*
– та еще, та еще!
куда она снова уходит,
оставляя володю
в коконе настоящей смерти,
не вымышленной?

– по улице вымощенной
кирпичами
стен храма разрушенного…
душно так, душно так!

– революции мона лиза,
это она зарядила патронные гильзы!

– спекся володя. говорят, что его душа
где-то там, на лубянском,
до сих пор считает ее уходящий шаг.

и бывает приснится тебе река,
вместо вод течет по руслу ее крупа
времени.

и бывает приснятся тебе
смертельные

раны

на теле незнакомого,
но родного.

снова.

ты кричишь:
– не война! смотри, все живы!
и глядишь в глаза, синие как жимолость.

аве, мария, аве.
все, кто ходил по этой земле
не были правы,
все, кто открывал острова и созвездия.
дышать – это словно ходить по лезвию,
ждать автобус, который не существует,
на остановке,
где иуда репетирует поцелуи.

все мы сделаны из земли.
эти глаза наполнены золой.
всех нас однажды взяли и унесли
оттуда, где с головой накрывает волной;
оттуда, где прорастает клевер из рук,
дерева
впиваются в кожу и на ветру поют.

я смотрю на тебя и вижу:
ты земля севера,
а я земля юга.

я смотрю на тебя, вспоминаю,
как сыплется на плечи зерно,
как ливень душу твою разверзает,
как жить влажно и солоно.

я смотрю на тебя и не знаю,
зачем сделали нас такими?
иногда чувствую, как туман
застилает,
и больно.

все сотканы из земли мы.

я уношу с собой мое королевство
в мир, где с деревьев опадает листва,

где тихие воды морских глубин
не слышны.

и белый декабрьский снег —
как память о том, что одни,