Наташа Денисова - Союзпечаль. Стихотворения

они лежат теперь там, как живые,
растворяют в земле нерастраченное тепло.
и березы, что часовые,
дышат. и тяжело.

ты выходишь под время,
летящее пулями в тело,
медленно превращающее его в решето.
но здесь принято не быть смелым,
когда холодно – поднимать воротник пальто.

вот и все. вечера синевою
обволакивают май.
священной весною
не умирай.

говорят, что там, на периферии рая,
бабушка под яблоней молодая,

что ждет она первого свидания,
так и стоит столетия в ожидании.

на плечах у нее дальние дали,
дальние дали.

говорят, что выплакала глаза все,
а там просто не существует завтра.

знаю я, что в пригороде рая
дедушка вспоминает ее, засыпая.

снятся ему бледные холодные люди,
и среди них – молчаливая лида:

расплела золотую косу,
на щеках соленые стынут слезы.

так и засыпает,
в надежде почувствовать ее волос запах…

а там просто не существует завтра.

я всегда была старше. я перерастала время так,
как перерастают мертвых.
пока в твоих городах менялись улицы и билборды,
президенты грустнели и уходили прочь…

я росла. покинутая тобой дочь,
оставленная там,
в городе со смешным названием.

– иеффай, иеффай,
если ты будешь в бою ранен,
если тебя нигде не примут —
знай, что там, за беленой рамой,

где ты мне могилу вырыл,
я жду тебя, отданная на откуп богу этого мира,
я жду тебя, отданная на откуп богу этого мира.

я всегда была старше. я знала,
что ты мне не оставил силы,
что ты мне души не оставил.
я искала ее пока не устану,
до самой ночи пока не устану.

и в нашей стране рябиновой,
где нет ближних, есть только дальние…
в нашей с тобой стране,
заключенной в фойе зала ожидания,
однажды я вновь увижу тебя:
испещренный дождем сентябрь,
электричка «москва-пункт назначения».
и я выну душу свою,
собранную из воздуха и древесных смол…
– иеффай, иеффай… вот твой шанс на спасение.
ведь за этим меня ты сюда привел?

словно черешневый цвет все эти расстояния.
рэй бредбэри спит и снятся ему поля,
побелевшие от снега и ожидания.
снится ему, что зима пришла

вперед осени,
и трамвайным гулом,
разбивающимся стеклом
целует города в губы,

и дышит так тяжело.

словно горький терн все эти расставания.
рэй бредбэри спит,
и снится ему, что мир
увезла голубоглазая девушка в чемодане
в ту самую секунду, когда он уходил.

ты так далеко от той станции,
где мы могли бы встретиться.
по радио говорят что-то о превосходстве нации,
о том, что планета все еще вертится.

и вот-вот ноябрь
станет дышать, как рыба,
раздувать жабры.
затем декабрь.

все эти одинаковые месяцы.
мне страшно. я словно в том самом сне,
иду по той самой лестнице
без перил.

и никто меня не окрикнул,
не остановил.

вот так улитка преодолевает расстояние
в сотню земных лет,
так корабли отправляются с края ванной
на тот свет.
мой друг, нет ничего невозможного!
мы – лишь только мысль.
и так тревожно нам,
так тревожно нам.
воздух весь
наполнен твоим дыханием.
и мхом зарастают раны…
все, что ты строишь,
уже руины.

не спрашивай, по ком звонит колокол.
летят проекции соколов
ловить цыплят.
пока эта музыка будет тебя усыплять —
бодрствуй, бодрствуй.

луч далекой звезды острым
лезвием
разрезает комнату напополам.

где ты была?
где ты была?

один-два-восемь-четыре-девять.
психогенную тишину нарушает робот.
что вам нужно? чай или кофе?
что вам нужно? чай или кофе?
мне необходимо избежать авиакатастрофы
во внутренней монголии.
не то, чтобы имелось в виду
географическое наименование,
просто, кажется, мое сердце
хочет открыть все краны,
просто, кажется, мое сердце
давно стало ненастоящим.
и, хотя оно сделано из живой ткани,
это не то сердце, которое тоскует по океанам
родной земли,
далекой родной земли.