Леонид Кузнецов - Прощай, Чукотка!

Да, вода так вовремя спала,
Не дала находке пропасть,
И обвалом не закапало:
Новый пласт не успел упасть.

Вот он в лодке, еле подняли:
Оказался тяжелый такой.
Все же крепко мы рисковали:
Свод мог рухнуть над головой.

Спать пора, мы с тобою устали,
Вся в трудах эта ночь прошла.
Поднимались к верховьям, искали,
Лишь под утро удача пришла.

На косе растянули палатку,
Нам привычно в этих краях,
И как дети уснули сладко
В наших теплых, больших кукулях.

После полдня мы пробудились.
Разбудил нас шум от реки,
То с обрывов в воду валились
Замороженных пастбищ куски.

Солнце жарит, в палатке душно.
К комарам же не высунуть нос.
Вдруг на нас пахнуло конюшней:
Ветер запах с обрывов принес.

Сколько ж тысяч лет сохранила
Запах пастбища мерзлота.
Лишь оттайка его пробудила,
Чтоб потом отнять навсегда.

Все сильнее ветра порывы,
Поднимается снова вода
До свиданья, речные обрывы,
Не забудем вас никогда.

Вот японцы нам обещают
Вскоре мамонтов воскресить.
Вдруг получится? Кто их знает?
Так запутана жизни нить!

В стадо к оленям ушел Андрей
В яранге осталась жена.
Крикнула вслед: «Возвращайся скорей,
Пока ещё светит луна!»

Шел он на сопку распадком один,
Шел мимо скал – останцов,
А на плече старый друг – карабин,
Тот, что всегда готов.

Там за камнями враг его ждал:
Грозный медведь – шатун.
Заметив Андрея, к снегу припал,
Спрятавшись за валун.

К стаду он крался,
А тут человек сам к нему в лапы идет.
Все ближе скрипит под ногами снег —
До смерти шагов отсчет…

Страшный удар сбил Андрея с ног,
Он в сторону отлетел.
Жаль до ствола дотянуться не смог,
Лишь только вскочить успел.

Медведь надвигался в полный рост,
Страшен, от промаха зол,
Хоть наш Андрюха был сам не прост
Эх! Кабы в руки ствол!

Сошлись в рукопашной в смертельный круг,
Нет карабина, ну, что ж!
Был у Андрея ещё один друг-
Острый как бритва нож.

Левую руку медведю в пасть,
А в правой клинок блеснул.
И перед тем, как без чувств упасть
Брюхо врагу полоснул.

От паха до ребер живот развалил,
А зверь так руку терзал.
Лапами крепко его обхватил
И спину когтями рвал.

Вдруг отшатнулся, куда-то побрел,
Кишки за собой волоча.
И сотни шагов он не прошел
И брел то лишь сгоряча.

На снег без сознанья Андрей упал,
Кровью его обагрив,
В схватке крутой победителем стал
Израненный весь, но жив.

За сопку давно уж зашла луна,
А мужа всё нет и нет.
Вышла за полог в тревоге жена:
Звезд лишь холодный свет.

Тихо, морозно, снег не скрипит,
Мужа шагов не слыхать,
Но почему ж так сердце щемит,
Тревогу никак не унять.

В ярангу зашла, оделась тепло,
Взяла на случай ружьё,
По следу к стаду на сопку пошла,
Предчувствие мучит ее.

Вот и вершина, скала стоит,
На склоне от стада петран,
У камня большого Андрей лежит,
Кухлянка в крови от ран.

Вот карабин его метрах в пяти,
Разодранный малахай.
Кто ж подстерег его на пути?
Читай следы, узнавай.

Вот по насту медвежий след
С кровавою полосой.
Убит медведь? А может быть нет?
Вернется и за тобой?

Скорей карабин к себе подтянуть
И мужем заняться скорей.
Она склонилась к нему на грудь:
Жив ли ее Андрей?

Нож к раскрытым губам поднесла,
Иней покрыл металл,
Жизнь из тела его не ушла,
Он жил и слабо дышал!

Вся в рваных ранах рука и спина
Нет места живого на нем.
Камлейку на тряпки порвала она
И руку стянула жгутом.

Раны прикрыла тряпьем, как могла,
Повязкой прижала тугой,
И быстро по следу медведя пошла,
А, вдруг, он еще живой?

Вот и медведь! Он давно уже сдох,
Глыбой лежит на снегу.
Вырвался тут облегчения вздох:
«И поделом врагу!»

Что теперь делать, что предпринять?
Время идет и идет,
А ей ни минуты нельзя терять,
А вдруг Андрюша умрет?

Надо в ярангу мужа тащить
Замерзнуть может Андрей
И о несчастье в совхоз сообщить
Вызвать санрейс поскорей.