Расул Гамзатов - Очаг

И пускай я мерзнуть буду,
Как в морозный день сайга,
Если пламя позабуду
Я родного очага.

На Луну
(все дети схожи)
Я слетать мечтаю тоже.
Но запомнит пусть Луна,
Что и мне всего дороже
Наша славная страна.

Рано утром на заре мой
Льется голос из окна.
Кто я?
Девочка одна,
И зовут меня Заремой!

Воспеваю то, что вечно ново,
И хотя совсем не гимн пою,
Но в душе родившееся слово
Обретает музыку свою.

И, моей не подчиняясь воле,
Рвется к звездам, ширится окрест...
Музыкою радости и боли
Он гремит — души моей оркестр.

Но когда скажу сейчас впервые,
Это Слово-Чудо, Слово-Свет,—
Встаньте, люди!
Павшие, живые!
Встаньте, дети бурных наших лет!

Встаньте, сосны векового бора!
Встаньте, распрямитесь, стебли трав!
Встаньте, все цветы!.. И встаньте, горы,
Небо на плечах своих подняв!

Встаньте все и выслушайте стоя
Сохраненное во всей красе
Слово это — древнее, святое!
Распрямитесь! Встаньте!.. Встаньте все

Как леса встают с зарею новой,
Как травинки рвутся к солнцу ввысь,
Встаньте все, заслышав это слово,
Потому что в слове этом — жизнь.

Слово это — зов и заклинанье,
В этом слове — сущего душа.
Это — искра первая сознанья,
Первая улыбка малыша.

Слово это пусть всегда пребудет
И, пробившись сквозь любой затор,
Даже в каменных сердцах пробудит
Заглушенной совести укор.

Слово это сроду не обманет,
В нем сокрыто жизни существо.
В нем — исток всего. Ему конца нет.
Встаньте!..
Я произношу его:
«Мама!»

1 Вызвали домой.
Сказали позже
Родичи, смотря печально:
—Друг!
Твой отец лежит на смертном ложе.
Приготовься к худшей из разлук.

Встал я у отцовского порога,
Сдерживая тяжкий стон в груди.
Старшая сестра сказала строго:
— Мама у отца... Ты обожди...

Счет вели часы. И ночь густела.
В дверь гляжу, открытую слегка,—
На руке отцовской пожелтелой —
Сморщенная мамина рука.

Я поверил: всех сильней на свете
Смерть —
Она способна оторвать
Друг от друга тех, кто полстолетья
Об руку прошли,— отца и мать!

А часы минуту за минутой
Медленно роняли в черноту...
Тихо притворил я дверь, как будто
Опустил могильную плиту.

Я расслышал слово расставанья.
— Хандулай,— отец привстал слегка,—
Близится конец повествованья,
Пишется последняя строка.

В голосе отца и боль и жалость.
— Хандулай, не избежать судьбы...

Показалось мне, что поломалось
Средь дороги колесо арбы.

Средь дороги?! Кончились дороги!
Пресеклись пути любви, забот...
Что в итоге?.. Подведи итоги,—
Прожитых годов окончен счет.

...Дверь внезапно подалась скрипуче,
Растворилась тихо — это мать
В старом платье черном, точно туча,
Вышла, шепчет что-то... Не понять...

Вижу, лоб ее покрылся потом,
Плачет мама, муки не тая...
— Подойди к отцу. Тебя зовет он...—
Меркнет лампа.
— Папа, это я...

— Ты, сынок? —
Чуть приоткрылись веки,
Взгляд на миг зажегся — и погас.
Эту ночь мне не забыть вовеки.
— Вот и наступил прощальный час.

Смерти угодил я под копыта.
Видно, в стремя встал не с той ноги...
Душу дома — маму береги ты.
Слышишь, сын мой,— маму береги!

И замолк навек. Отца не стало...
Но звучаньем прерванной строки
Все кругом гудело, рокотало,
Повторяло:
— Маму береги!

Хлынул дождь — и все в горах намокло,
Разбежались по воде круги...
Слышу: через крышу, через стекла
Молят капли:
— Маму береги!

Яростно бушует непогода.
В черном небе не видать ни зги...
Грохот грома — голос твой, природа,—
Просит каждый час любого года:
— Душу мира — маму береги!