Расул Гамзатов - Очаг

Дню минувшему замена
Новый день.
Я с ним дружна.
Как зовут меня?
Зарема!
Кто я?
Девочка одна!

Там, где Каспий непокладист,
Я расту, как все растут.
И меня еще покамест
Люди маленькой зовут.

Я мала, и, вероятно,
Потому мне непонятно,
Отчего вдруг надо мной
Месяц сделался луной.

На рисунок в книжке глядя,
Не возьму порою в толк:
Это тетя или дядя,
Это телка или волк?

Я у папы как-то раз
Стала спрашивать про это.
Папа думал целый час,
Но не смог мне дать ответа.

Двое мальчиков вчера
Подрались среди двора.

Если вспыхнула вражда,—
То услуга за услугу.
И носы они друг другу
Рассадили без труда.

Мигом дворник наш, однако,
Тут их за уши схватил:
— Это что еще за драка! —
И мальчишек помирил.

Даль затянута туманом,
И луна глядит в окно,
И, хоть мне запрещено,
Я сижу перед экраном,
Про войну смотрю кино.

Вся дрожу я от испуга:
Люди, взрослые вполне,
Не дерутся,
а друг друга
Убивают на войне.

Пригляделись к обстановке
И палят без остановки.
Вот бы за уши их взять,
Отобрать у них винтовки,
Пушки тоже отобрать.

Я хочу, чтобы детей
Были взрослые достойны.
Став дружнее, став умней,
Не вели друг с другом войны.

Я хочу, чтоб люди слыли
Добротой во все года,
Чтобы добрым людям
злые
Не мешали никогда.

Слышат реки, слышат горы —
Над землей гудят моторы.
То летит не кто-нибудь —
Это на переговоры
Дипломаты держат путь.

Я хочу, чтоб вместе с ними
Куклы речь держать могли,
Чьих хозяек в Освенциме
В печках нелюди сожгли.

Я хочу, чтобы над ними
Затрубили журавли
И напомнить им могли
О погибших в Хиросиме.

И о страшной туче белой,
Грибовидной, кочевой,
Что болезни лучевой
Мечет гибельные стрелы.

И о девочке умершей,
Не хотевшей умирать
И журавликов умевшей
Из бумаги вырезать.

А журавликов-то малость
Сделать девочке осталось...
Для больной нелегок труд,
Все ей, бедненькой, казалось —
Журавли ее спасут.

Журавли спасти не могут —
Это ясно даже мне.
Людям люди пусть помогут,
Преградив пути войне.

Если горцы в старину
Сталь из ножен вырывали
И кровавую войну
Меж собою затевали,
Между горцами тогда
Мать с ребенком появлялась.

И оружье опускалось,
Гасла пылкая вражда.

Каждый день тревожны вести,
Снова мир вооружен.
Может,
встать мне с мамой вместе
Меж враждующих сторон?

Вижу я: плывет луна
Над горами дыней зрелой.
Кто я?
Девочка одна,
А зовут меня Заремой.

Папа сел поближе к свету,
Папа стал читать газету.

Весь в раздумья погружен,
Словно целую планету
Пред собою видит он.

В мире страны разные,
Есть и буржуазные.

Папа брови сдвинул строже,
И окинул папин взор
Ту страну долин и гор,
Где людей по цвету кожи
Различают до сих пор.

Я мала, но знаю все же,
Что людей и в наши дни
Различать по цвету кожи
Могут нелюди одни.

Я хочу, чтобы в газете
Написали для таких,
Что людей всех делят дети
На хороших и плохих.

Нет различия иного.
И еще хочу сказать:
Сердце доброе от злого
Мы привыкли отличать.

Славься, добрая привычка!
Нет различия для нас,
Кто татарка, кто кумычка,
Кто еврей, а кто абхаз.

Будь японка или полька,
Будь индеец или швед,
Я — лишь девочка, и только,
Для меня различья нет.

От того, кто полон злобы,
Черной лжи ползут микробы,
А для нас не без причины
Ложь опасней скарлатины.

Самым светлым, человечным,
Благородным и сердечным
Окружать детей страны
Люди взрослые должны.

Пусть улыбчиво в окошки
Смотрит солнышко с утра.
И скакать на левой ножке,
И скакать на правой ножке
Начинает детвора.

Пусть зеленую рубашку
Носит дол
и дарит в срок
Мне лазоревый цветок,
Белоснежную ромашку,
Мака красный огонек.

И хочу среди двора я,
На лугу и на реке
Песни петь родного края
На родимом языке.