Софья Сладенько - Четыре в одном. Лирика, пародии, байки Лопатино, Жы-Зо-Па

У городских в избытке спеси,

зазнайство прёт из всех щелей.

А мне милей крестьянский месседж.

Амбре навозное милей.

В деревне жизнь не дольче вита,

стихи разносит по полям.

Поэты с блИзи все размыты.

Большое видно издаля.

Стать поэтической натуры

со школьной парты помню я:

ах, Пушкин – хлопец белокурый.

Есенин – сызмальства черняв.

Не открывается Стихира!

Да как же так, да что же это!?

Что срифмовать теперь к «сортиру»

второразрядному поэту?

Как благодарна Кравчуку я

за то, что выделил корыто.

Так почему ж, какого хуя,

моё пристанище закрыто!?

Но даром время не теряя,

сходила в баню, между прочим.

Сложила доски у сарая…

А там, глядишь, откроют к ночи.

Познакомилась я с мужиком из разряда вон глупого.

Про меня ж говорят: «Из разряда вон умных людей».

Ой, позарилась, бабы, на стать жеребца и на круп его.

Обманул, обокрал, обожрал, испарился злодей.

А когда мы с ним жили, познала сполна эти «прелести».

Каждый день: «накорми», «напои», «расстегни» да «разуй».

То прикажет, сатрап: «Слышь, Есения, живо постель стели»,

то швыряет прицельно в меня свой большой небалуй.

Как селезень глупый по потной бабёнке

он плавал, не ведая страшной беды.

Напрасно Полкан надрывался в сторонке,

почуяв момент закипанья воды.

Да, были сейсмологи, видимо, пра́вы:

взорвались фонтаны глубинных пород

и вылезла первая порция лавы.

И селезень крякнул: «Спасайте народ!»

Ревела бабёнка в убогой хатёнке:

«Рогатый повесился всуе… Беда!»

Чужая судьбина – сплошные потёмки.

Залаял Полкан: «Ухожу навсегда!»…

А ветер протиснувшись в форточку боком,

грудь волка морского ласкает путём.

И всё бы неплохо, но так одиноко

болтался тот месяц под летним дождём…

Бабы, беда – проклятущий цистит.

Хочу, но нельзя: мостовая проспекта.

Опережая, желанье летит:

скорей бы в заветную дверь туалета.

Руки засунув в карманы пальто,

скрипела зубами: «Терпи, дорогая»…

Зря перед выходом села за стол

и выпила сдуру стакан молока я.

Тот терпелив, кто становится злей.

Шалишь, не возьмёшь, добегу, дохиляю!

Чёрт с этой лестницей, мне бы под ней.

Пока недостроена – сяду я с краю.

Слышу, как бойко стучишь молотком.

В подъезд ускоряюсь прыжком с парапета…

Не удержала: пошло молоко…

Так странно: не белого – жёлтого цвета.