Наталья Метелица: Нет мне жизни в чуть-чуть и по капле. Стихи разных лет

Когда ты кинешь на закланье душу,
Упаковав читателю себя,
То даже буквы плачут, обнаружив
Чужой нарыв посередине лба.

Тлетворная порука критиканов,
Которые не ради божества,
А ради смерти – закуют арканом
И добивать засУчат рукава!

Когда б умнее кто мне дал ту взбучку, —
Я б целовала тот умнейший лоб!
Но не носитесь с глупостью под ручку,
Воображая – что галоп!

Высокое солнце. Высокая нота. Сын.
И так высоко для внезапной счастливой слезы.
И я будто выше, и город уютных ветров,
Что чествуют мужество 20-летних сынов.

Мой сын еще выше – весны и высокой меня!
И мой позвоночник, все шишки и грыжи храня,
Родной и упрямой спине завещает тот май,
Который меня увозил на свиданья. Трамвай

Выстукивал сердцем простой, но любимый рефрен,
И я спотыкалась о чувства, и был сокровен
Соблазн, что уже разрешен среди взрослой весны.
Высокие звезды. Высокая боль. И пьяны

Интригою неповторений. До дрожи теплом.
И нежился стон обнаженного слова «вдвоем».
И снова тот май. Но уже 20 лет за чертой.
И сын мой уходит служить, сорванец – и герой.

Ему бы учиться и дальше. Влюбляться. Шалить.
Но он отвечает:
– Мужчина обязан служить!
А я вспоминаю, как дед мой прошел всю войну,
Чтоб встретить с Победой свою молодую жену.

Высокое небо. Высокие люди. Мир.
И мы выбегаем в весну из зимовья квартир.
Встречаю. Любимый. Родной. Это ты!
И щурюсь от радости.
Солнце моей высоты!

ко дню его 19-летия
Пусть твой путь озаряет молитва,
Что сильнее опасных минут!
Жизнь всегда и награда, и битва,
Где спасают великую суть
От позора корыстных двуличий,
От бравады трусливой души,
Что среди разнопафосных стычек
Продается тряпьем за гроши.

Ты не с теми. И этим награда
Для моих растревоженных мук!
Целый год ждать тебя, как солдата,
И встречать по секундам твой стук.

Как бы ни было здесь одиноко,
Как ни резал бы год по частям,
Ты – мне радость! Мой свет. И дорога.
Ты – мне слёзы. Молитва. Мой храм.

Звук о звук искорежен мыслью.
Где-то плачет сиротский слог.
Как же Вы мне теперь ненавистны
В этом запахе чуждых дорог!..

К переносице – брови чужие,
Рот улыбкой чужою кровит,
И слова – из чужих сухожилий,
Где чужое своим не болит.

Хрустнет… Там, за окном, – два ветра
В слуги верные шли в бурелом.
Стали тесными все километры,
Если двое – не значит вдвоем…
Нет мне слов. Отпустила на волю —
Не чернить их в чернилище рта.
И глаза закрываю… С тобою
10 глаз мне – родней слепота!

Слух умножь на десятки поверий
И доверий наивных сердец —
Я уйду в тишину, чтоб потери
Не кричали в два голоса. Здесь
Я одна. Безопасно. И пусто…
Для глухих – скошен шёпот росы.
Для слепых – звёзды счастья не бьются,
Проливая рассветную синь!
Звук о звук не корежится ложью.
Слог не ищет пристанище слов.
И никто на тебя не похожий
Для ослепших, но любящих снов…

Когда ты сможешь видеть тишину
И слышать радугу, вспорхнув под небо,
То приходи ко мне, чтобы ко сну
Благословить – но о любви не требуй!

Пока та радуга себя плела
Из лент вчерашних девушек беспечных,
Я сотни раз тебя с дождем звала —
И сотни раз ты забывал о встрече.

Потом мир онемел. И тишина
Искала среди слов себе спасенье.
И я привыкла, что порой струна
МОЛЧАНЬЕМ обличает преступление!

Когда же я привыкла к тишине
И отдала все радости на небо,
Ты вспомнил, глядя в небо, обо мне
И вновь вернулся – но любви не требуй!

Не потому, что стала я как лед,
Которым удобряет кто-то виски,
А потому, что только идиот
Захочет участь вечной одалиски!

Как глупо быть понятной всем —
Как будто спица в колесе.

Пускай меня поймет лишь тот
Кто спотыкался о фокстрот!