Валерий Дудаков - Celebrity - от Амстердама до Стамбула. Осенние вариации

Иду на звук. Подошвы греет жар
Опор моста, на солнце раскалённых.
Глядят глаза восторженных влюблённых
Сквозь объектив. А по воде снуют,
Как пёстрый сор реки, пустые банки.
В толпе лениво сэндвичи жуют,
И где-то тихо отбивает склянки
Плывущий по теченью пароход.
Прохожие неспешно льнут к теням,
А запахи и смуглых рук загар,
А музыка, что в такт стучит ступеням,
Салата след на щёках негритянки,
Бумажная салфетка в белизне,
Стирающая отпечаток ланча,
Так нелегко их в рифму вставить мне,
Бомжа, что тихо сигарету клянчит,
Глаза ж его в немыслимой тоске
От дня, что в масть не попадает нынче,
А думать об обеде не с руки.
Две чайки вдруг кругом сцепились в клинче
Над Темзой, по воде пошли круги
Нырнувших рыб, а может показалось,
Для радости нужна такая малость:
Коснуться жизни, тень схватить рукой
От облака, плывущего сквозь небо,
Унять печаль – что это, быль иль небыль,
Ещё одна случайная победа
Над скукой, что съедает праздность дней.
Воды потока, Темза, не жалей,
Цветными пароход флажками машет,
Дневные звуки в вечер станут краше,
Веселье расплескав в витринах стен,
Но тёмен галереи контур, нем.
Пускает мыльный пузырёк малыш
Из тонкой трубки, радугой сияет,
Забавы детской кто из нас не знает.
И всё-тки присмотрись, не уследишь,
Кругом веселье, и спокоен лишь
Сент-Поль, словивший луч вечерний в плен.

Корабль отходил, набегала волна за волною
Буксир осторожно фонтаны воды развевал,
Не празднично в голову мысль приходила порою
О тех, кто порты Амстердама в трудах создавал.

Газгольдеров белых тугие объёмы гнездились
Снарядами грозными, где перелёт-недолёт,
От вскриков вскипал небосвод, там где чайки над палубой вились,
Под звук самолётов, взлетающих в вечный полёт.

В фарватере шли по волнам быстрокрылые лодки,
Каскады взметая на воздух китайских шутих,
И гулко пары выпуская из луженной глотки,
Корабль гудел, упреждая: «не стой на пути».

Кипел в лопастях ветряков быстродвижущий ветер,
На зло Дон Кихотам преградою встали они,
И башни церковные ставили Господу свечи,
Чтоб в дальних просторах земных зажигались огни.

Бродили взволновано палубой пары, покоя не зная,
Кружились движеньем за поиском слаженных мест,
И весело такты под музыку «Битлз» отбивая,
У края бассейна играл самодельный оркестр.

Народ беспрерывно шумел, словно в празднике каясь,
Качаясь под музыку в лёгких неведомых снах,
И кто-то от тучности к палубе низко склоняясь,
Пыхтел самоваром в пивных восходящих парах.

Прощай, Амстердам, довелось бы нам свидеться снова,
Пусть в плоских равнинах извечный твой дремлет покой,
Гостями недолго мы были уютного крова,
Но близок нам мир твой спокойный, надёжный, простой.

Гладь морская – зеркало небес,
Верхних сфер движенье отражает,
Облаков плывущих ирокез
Ветреным порывом раздувает.

Без конца и края – блеск воды,
В синей и седой холодной хмури,
Затерялись прошлые следы
Кораблей, прошедших через бури.

Сферою круглится горизонт,
Не уступит небо морю пяди,
Вот откроет утро света зонт
И сверкнёт лучом по хладной глади.

Проскользнёт по зеркалу души
Рябь морская, словно в дали манит,
День незримой поступью спешит,
Ночи озарив воспоминаньем.

Веет по просторам чей-то глас,
Словно от земных забот очнулся,
Кто увидел бездну даже раз —
К вечности вселенской прикоснулся.

Не брюзжи о Брюгге, поспеши,
Время видеть Мемлинга творенья,
Брюгге не вздымает этажи,
Брюгге нанизал каналов звенья.