Валерий Дудаков - Celebrity - от Амстердама до Стамбула. Осенние вариации

Успокоилось море, серебряной блещет полоской,
Горизонт освещая, где небо сошло в океан.
Пролетел ураган, волны схлынули, плещутся плоско,
Убегая в края отдалённых загадочных стран.

С тихим ходом «Селебрити» корпус негромко поёт,
И едва слышен шорохсквозь трюмы гудящей машины,
Что уверенно мощное тело по курсу ведёт
Сквозь тяжёлые воды, не ведая страха, к стремнине.

Не грусти, капитан, что сгустился местами туман,
Скоро глянут лучи, освещая намеченный путь,
И лужёная глотка развеет тумана обман,
Чтоб не сбился с пути, заблудившись в волнах, кто-нибудь.

А Атлантика мирно задумалась, ветры затихли,
В Португалию рейс растянулся, чуть видно в дали,
Рыболовные шхуны сквозь дымкуна встречу нам вышли,
Повторяя пути, по которым и викинги шли.

Нам Америк не надо, её мы на время отсрочим,
Вдоль Европы маршрут к Гибралтару, а дальше в Стамбул,
Будут светлые дни, будут ясные звёздные ночи,
Лишь бы ветер попутный приветливов лица нам дул.

В тоске стоял в какой-то позе странной,
Качаясь, человек. Он не был пьян,
Он вглядывался в звёзды.
За кораблём плыл небосвод,
И растекались волны,
Достичь желая разных стран.
Быть может лишь одной, ему желанной.
Не сожалел он о прошедшем. Годы
Не угнетали. Груз не тяжек свой.
С седой и непокрытой головой
В вечернее он небо углублялся
Взыскующим и напряженным зреньем.
Быть может он молился, чтоб Всевышний
Ему в сей миг да ниспослал удачу,
А может быть, он рассуждал иначе,
Что на земле один остался, лишний,
Но проявляет в этом он терпенье,
Страданья всё ж желая позабыть.
Корабль продолжал по волнам плыть,
Морские волны жизни волнам
Могут быть сродни,
То бурны, а то ласковы они,
Что утешало странного пришельца.
Они беспечно устремлялись в дáли,
Быть может беды отвести от близких
И от друзей хотел он. Мы не знали,
Но склонялся низко
На скользкой палубе вечерней корабля.
Кружилась горизонтом близкая земля
И дружелюбно звёзды чуть мерцали.

Не служили прадеды мои
В красной коннице,
Пронеслись над ними те бои
За околицей.
Да и в Добровольческую не ходили,
Хоть на «щирой» Украйне жили,
Но казаками не служили, не были,
А впрягались по части ямщицкой,
Да кузнецкой, лошадей треножили,
Пили горькую, да в станицах
Семьи множили, годы прожили.
А другие жили в Черкизово,
Запрягали тройки по утрене,
Приняв браги в опохмелие,
Чтобы не было с утра муторно,
Брали вожжи в руки умелые.

Только в годы с лет тех бывших
Поговорку эту знай,
Хоть шептались, словно мыши,
Но цветистым был охай:
«Эй, побойтесь Бога, ироды,
Не терзай народ, блядь деникинская,
Окропил Русь кровавый дождичек,
Шлёпнет их наган, чиркнет ножичек».
И была эта присказка,
Что познал её я с измальства.

Годы были пятидесятые,
Последние годы Ирода,
Кривилась страна распятая,
Дымилась, гулагами сжатая,
А вольную жизнь треклятые
Давно коммунисты стырили.

Некто жил в высокой башне
Возле самого Кремля,
И над ним алели звёзды
Красным светом октября.

Там барсучьей подлой сапой
Власть присвоил он себе,
Шевелил трёхпалой лапой,
Пир справляя на беде.

Цвел злодей с рецидивистом
В дальних тёмных лагерях,
Правым-левым уклонистам,
Пацифистам, формалистам —
Этим дело было швах.
Слали их в глухую тундру,
Брали крепко за цугундер,
Пусть и хвастались порой,
Кто в Гражданку был герой.
Лучше сразу расстрелять
Ту деникинскую блядь.
А кого уж «награждали»
Пятьдесят восьмой статьёй,
В раз признанье выбивали
До доски до гробовой.

Ну и тройка, что за тройка,
Ей бы по полю скакать,
А она довольно бойко
Ставит росчерк: «расстрелять».

Крысья нежить измывалась,
Жалась в тенях по углам,
Ну, а что кому досталось,
Этим много, этим малость,
Разбирать теперь не нам.

Годы злые, ну ты, фу ты,
Но и в наше время смуты
Уж давно пора сказать:
Тех, кого же чёрт попутал,
С давних лет гнобить нас круто,
Скоро сочтены минуты,
Хоть числа не сосчитать.
Геть, деникинская блядь.