Валерий Дудаков - Время странствий

Так быстро пробегают годы,
Лишь память – огонёк в золе,
Я видел страны и народы
В их вечной жизни на земле.

Купался в море близ Итаки,
В горах абхазских снег искал,
И в храмах вымерших Карнака
На солнце жажду утолял.

В Стокгольме видел звёзд канкана,
В Киото звукам птиц внимал,
Под пляжный шум Капакабаны
Я в Рио нервно засыпал.

В Буэнос-Айресе в Ля Бока,
В Марбелье танго танцевал,
И Колизея видел око,
А в Ушуайе тосковал.

Не раз смотрел в Мадриде «Прадо»,
А в Лондоне бродил в «Курто»
С высот «Фамилии Саграда»
Севильи рассмотрел плато.

В Монако не играл в казино,
На Кипре в волейбол играл,
Глазел в Нью-Йорке на витрины,
В Берлине пиво попивал.

Париж описывал стихами,
А акварелью – Карадаг,
Читал в Афинах о Приаме,
Во фьордах мнился образ саг.

А в белых Новгорода храмах
Молился за Святую Русь,
К Сант Яго плыл по океану,
Венеции пленяла грусть.

На Дарданеллах плыл в проливе,
Спускался к Ронде по горам,
А в Ялте ел с деревьев сливы —
Да всех не перечислишь стран.

Встречал в Лонг Айленде восходы,
Закаты на Святой земле,
Я видел страны и народы,
Вселенский свет и свет во мгле.

Падает в Лондоне снег,
Белая россыпь кружится,
И потревоженным птицам
Мнится, кто вторгся в ночлег.

Март чуть подкрасил рассвет
В цвет бело-розовой сливы,
В кронах пушинки игриво
Зимний им пишут сонет.

Снежный белёсый покров
Мягко на землю ложится,
Им призывая прикрыться
Зелень притихших садов.

Сквозь пелену иногда
Вспыхнут нарциссы в оконце
Лёгким посланием к солнцу,
Чтоб растопить холода.

Слышатся марту слова:
Что ж он метелью пугает,
Разве того он не знает,
Что за весною права!

С ветром несётся молва:
Праздники не за горами,
И развернётся пред нами
Скоро небес синева.

Эдик, знакомы мы лет тридцать были,
Но не могу сказать всё равно,
Что как-то особенно сходились, дружили,
Да при нашем различии было б смешно
Клясться в очередной поддаче,
Что мы друг для друга чего-то значим,
А уж тем паче призывать к склонению
Затёртого смысла слова «уважение»,
Только русский человек его поймёт,
Там где чёрт ногу сломает, не разберёт,
Эту фразу «Ты меня уважаешь», что ли?
В бесконечном беспутном русском застолье,
Да и в гости мы друг к другу не ходили,
Поэтому, наверное, так и не договорили,
Что кроме: «Старик, как дела?» скажешь
Встречаясь не часто на чужих вернисажах?
А вот уже тризна, и обнажённым нервом
Чувствую, куда спрятать вопросы странные,
И пугают вспыхивающие слова экранные
«Неправда это: «error, error».
Март занавесил снегами белыми
Тарусу, что сбылось, к несчастью, то сделано,
И прошло с твоего ухода около года
В сферы небесные из пространства земного,
Если сказать высокопарным слогом,
И это свершившееся стало прологом
К тем тостам, что не стареют вновь:
«За веру, искусство, Россию, любовь»,
Под оком луны поставим «Лунную сонату»,
Пусть небо Окою окраситься в дым,
Я обращусь к тебе как брат к собрату
И может, всё-таки, договорим.

Подлетаем к Орли, самолёт нестройно
Гул меняет с высоты круженьем,
И шарахаются в сторону новостройки,
Утомляя однообразием зрение.

Старый, сколько ты вынес вокзал,
Прилетающих, отъезжающих встречи, расставанья,
Но кто же это умный нам подсказал,
Что в новом больше очарованья?

Выходят пассажирки – возгласы, смех,
Каждая сразу мнит себя парижанкой,
Задницы как расколотый орех
Выставляют напоказ, словно иностранки.

А Париж – ах, Париж – он праздник для всех,
В нём себя первым чувствует и последний,
Нет города лучше для веселий и утех,
И, как говорится, стоит обедни.