Убивают время и делают ход за ходом,
Разменивая ладьи, коней и слонов,
Побеждая насмерть, на суше и вплавь по водам,
Чтоб руна золотые каракули золотом стали слогов.
* * *
Рабами в скотских стойлах, в кандалах,
Рабами, преуспевшими в делах
Расцвета Древней Греции и Рима…
Рабами в топке адского труда,
Рабами, сделавшими эти города,
Чья слава в зеркалах свобод царима…
Рабами, загремевшими в провал
Истории, чтоб славу пировал
Твой идеал, не меркнущий веками,
И вкус божественный, взыскующий свобод,
И разум, радостно свободный от работ,
Что обессмертят рабскими руками…
Вопрос – кем, чем?.. Люблю творительный падеж.
«Суровой нитью», например… Творящий – свеж,
Его творительность не помпа накачала,
Он никогда своё творянство не терял,
Не притворялся никогда, что идеал —
Не плод кошмаров, не имеющих начала.
Незабвенный Вергилий, народами круто рулить,
Диктовать им условия мира, милость покорным являть,
Подавлять войною надменных, – кто овладел
Столь прекрасным искусством ужасным
И не был подавлен?..
Не огорчайся, но римлянам не повезло, —
Их, говорят, разгромили в расцвете разврата.
Вся эта роскошь по-прежнему великолепна,
Также поэзия, что и наводит на мысли
В данный момент вот такие:
Всё же поэзия – это развратная роскошь!..
Мы обнищали и пишем стихи на коленке.
Ждут вымирания нашего – прямо торопят,
Чтобы никто не напомнил,
Как всё это было…
Не огорчайся, – и нам, и тебе повезло.
Наша зима подлиннее, а дни покороче,
Можно короткой, а можно и длинной строкой, —
Вся эта роскошь по-прежнему великолепна.
Тех, кто читает тебя, незабвенный Вергилий,
Меньше, чем тех, кто читает, быть может, и нас.
Всё же поэзия – это развратная роскошь!..
Роскошь, которая, надо сказать, недоступна —
Ни деньгам никаким, ни войскам никаким, ни мозгам.
* * *
Не то, не то!.. Но также и не это.
Нельзя, как было. И нельзя, как есть.
На тиранию всякого предмета
Найдётся винт, способный в дырку влезть.
Извлечь так много можно из улыбки,
Её, как ручку двери, привинтив,
Как знак дорожный, – никакой ошибки!
Но чище всех и всех честнее примитив,
Он выше вкусов, он природно дивен,
Он тиранией стиля не надут,
Он весь – наитье, и не так он примитивен,
Чтоб в суд бежать, когда его крадут.
Вы недействительны, в отличье от билета.
Билет в сто раз действительнее вас, —
Примерно так он говорит вот это,
Своей действительности выкатив алмаз.
Химчистка воспоминаний,
Красильня воспоминаний,
Перелицовка, художественная штопка,
Подгонка воспоминаний
К фигуре заказчика,
Смена подкладки, широкий выбор
Фурнитуры воспоминаний.
Недорого. Дорого. Торг возможен.
Выезжаем по вызову.
Круглосуточно.
Бакалея воспоминаний,
Галантерея воспоминаний,
Галерея воспоминаний,
Отели, мотели, бордели
Воспоминаний со всеми удобствами,
Сауны воспоминаний,
Лицевая подтяжка воспоминаний,
Удаление жира воспоминаний,
Глазные хирурги воспоминаний,
Мастера европейского класса,
Техника третьего тысячелетия.
Исправление воспоминаний.
Ветеранам – скидки.
Воспоминаниям надо выглядеть,
Вписаться в струю, в поворот,
Войти в приличное общество воспоминаний,
Не забывая, что неприлично
Вспоминать неприличные вещи, поступки,
Которые некогда были свойственны
Звёздам новейших воспоминаний,
Топ-моделям этой высокой моды,
Диктующей вкусы воспоминаний.
Обувь модельных воспоминаний.
Бельё модельных воспоминаний,
Одежда, скатерти, шторы, ковры
И мебель модельных воспоминаний,
Грибы, кислота, садомазь,
Гламурная течка мозгов,
Шелест зеркальной резины
Модельных воспоминаний —
В резиновом зеркале.
* * *
Кто-то лежит на земле – как погода.
Снега рубашка, глина плаща,
Травка волос… Кругозор пешехода —
Общее место. Дорогу ища
Между сугробами, где утопает
Публика, выйдя из перехода
Подземного, кто-нибудь вдруг наступает
На того, кто лежит на земле – как погода.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу